Впервые оказавшись в человеческом теле он почувствовал себя стиснутым, сжатым и приплюснутым. Точно так, чувствовал бы себя слон если бы его поместили в мышинную в клетку. С каждой стороны он ощущал давление в тысячу атмосфер. Он достаточно ясно осознавал и понимал условность этих границ, но никак не мог избавиться от этой навязчивой иллюзии, той самой которую большинство людей всю жизнь считает данностью.
Он шел по городам от больших до самых малых от Нью-Йорка и Кёльна до Осера и Орла. Он смотрел на людей, но видел лишь толчею биомассы, лишь изредка в чьих-то глазах перед ним мелькал огонек жизни.
Выживший из ума старик вырвался на волю. "Я создал этот никчемный прекрасный мир" - кричал он. Вся эта планета заселена моими детьми, о которых я никогда не знал - он рыдал. Разве они не имеют право знать своего отца? Разве не имеют право на жизнь достойную своего великого предка?