Когда одинокое солнце, пробьется сквозь пыльные стекла,
и рухнет в глубокую бездну упавшего одеяла,
повсюду застынет штиль.
И тени твои умолкнут
и будет ничтожно малым
все то, что всегда искала,
весь день и всю жизнь искала,
как старый французский фильм,
записанный на кассету, потерянный в сотый раз.
Как детство, забытое где-то, казалось бы, в прошлом лете,
которое будет ждать,
когда ты все вещи эти
отыщешь все вещи эти
и все, что на этом свете
уже не дано отыскать.