1.
У нас, в колониях, все – скука.
Грошовых цирков эпатаж.
Где брату проболтаться мука,
Где лишний раз руки не дашь
Темнеют брошенной квартиры
Пустые окна – взгляд иных.
Ты сам объект в дешевом тире
Извне навязанной вины
Безвременье в гриппозных штампах:
Ни царь, ни глад нас не берет
По крышам дождь на пегих лапах
Идет бесшумно словно кот
2.
Родные нам призраки, знаю, смирение наше простят
Что быстро привыкли мы жить без надежды на свет.
Чужие живые нам шлют белозубый привет,
Не веря, что в жерлах столиц продолжается ад
Живые на выборах вновь голосуют за смерть,
К себе отдыхать уезжают обратно в Берлин.
Лишь мертвые с мертвыми спорят один на один,
А те, кто остался, решают: как проще терпеть
Хорошая чаша- на дне ждет алмазный песок,
Ты - гость дорогой, хоть не звался за праздничный стол.
Налили и смотрят - вот первая колом пойдет,
Вторая – потеха зевакам – вспорхнет соколом
Не страшно, калике, мне вас за столом веселить.
Я мудрым арбитрам оставлю последний глоток.
Не гоже гостям без хозяев подолгу бродить-
Досужим истерикам зрелище будет не впрок.
3.
В партерах пафосных пустых полубожков
Билеты подешевле есть и подороже;
В бинокль выценил тебя и - будь здоров! –
На сколько сколов, кукла, расчлениться сможешь.
Пусть даже мордою ты отрешенно туп,
Фотогеничностью для клоуна не вышел,
Всё так же зрители кричат: «А-ту! А-ту!»,
Подначивать начнут: « Вломи им, Рыжий!»
На чьей бы стороне ты не стоял,
Да хоть бы лег в крови – но не услышан,
Тугими комьями летят в тебя слова:
« А ну, давай, вставай! Убей их, Рыжий!».
4.
Наигрались большие мальчики,
Поводив золоченым перстнем,
Что ж, солдатики спрятаны в ящички
И закопаны под кустом
Разбодяжат ментальные дилеры
Счастье жить в переломный момент,
Несвободы крапленые доллары
Нам подсунет брутальный мент.
Жизнь взбрыкнет, словно чертик из баночки –
Не запутайся в ритме, смотри.
Строят мир молчаливые мальчики
С парафиновым стержнем внутри.
5.
Вытерпев битву полночных FM с никотиновым ангелом жажды,
Леди железная, ночь, одиночит юнцов на прокуренных кухнях
Мыслью взлететь вверх, с продавленной сумраком крыши,
Мыслью забиться в оттаявших арок чуть влажные руки.
Или пройтись по оскалу стекла, что разбилось от смеха,
В день, когда вырос взъерошенным взбалмошным взрослым.
Чтоб не стерпеть никогда чернобаям-шутам на потеху,
Чтоб одному проверяться упрямо на прочность
Битва за право молчать посреди петушиного боя,
Битва за право не встать, когда все передрались за место.
Зреют на малых истоптанных кухнях изгои,
Те, что когда-нибудь станут прочнее железа.