личная трагедия в пяти входах
Действующие лица:
ВЕЛИМИР (ВИКТОР) ХЛЕБНИКОВ - Поэт
ОНА - синеглазая девушка в сиреневом платье
ОН - высокий блондин в пиджачной тройке
ТРЕТИЙ - лысый, как бильярдный шар, в старой гимнастерке, галифе и тапочках
ПАМЯТЬ (за сценой) - говорит под такт метронома
ГУБЫ (за сценой) - говорят в полной тишине
СЕРДЦЕ (за сценой) - говорит под звук пульсации сердца
Чайки
Море
Прим.
Она - всегда входит и уходит в правую (от зрителя) кулису
Он - всегда входит и уходит в левую (от зрителя) кулису
Третий - появляется сзади
Использованы тексты Велимира Хлебникова и Виктора Шкловского.
ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ (опыт личной трагедии)
Полумрак.
Посередине пустой сцены сидит на стуле, "по-птичьи" поджав ноги и ссутулившись, Поэт Велимир Хлебников. Он похож на большого аиста.
Шумит море.
Кричат чайки.
Стучит сердце.
ПРОЛОГ
Память: Как давно это было...
Я переплыл залив Судака,
Я сел на дикого коня...
Как там дальше?
Сердце: Неважно. Это всё - было. И уже не будет. Время пожирает прошлое. И прошлого больше нет.
Память: Прошлого больше нет.
Губы: Прошлого больше нет.
ВХОД ПЕРВЫЙ.
Она (весело и беззаботно): Здравствуйте, Виктор. Что Вы ели сегодня? Как Вы чувствуете? Говорите громче, я Вас не слышу.
Сердце: И Вы, очарунья, внимая,
Блеснете глазами из льда
И всходите солнцем Мамая
Где копий стоит череда.
Она: Говорите громче, я Вас не слышу.
Губы: Я говорю, что писал стихи. Только их унесло море. Стихи и стихия - Вам не кажется, что они - родные?
Она: Говорите громче, Виктор, я Вас не слышу.
(уходит)
ВХОД ВТОРОЙ
Он: Виктор, Вы опять не спали?
Губы: Зачем? Время уходит, а надо успеть очень многое.
Он: Что Вы хотите успеть? Жизнь человека короткая. Многие не успевают даже начать задуманное.
Губы: Я не знаю. Знаю лишь, что должен. А что - прийдет свыше. Ведь столько всего не открыто. Законы слов, например.
Он (заинтересовано): Законы слов?
Губы: Да. Вот, например, Вы знаете, что слова "лес", "лыс" и "лис" имеют один корень?
Он: Говорите громче, Виктор, я Вас не слышу.
(уходит)
ПЕРЕХОД
Сердце: Почему никто не слышит? Неужели никому ничего не нужно?
Губы: Ничего. Никому.
Сердце (тихо): А - любовь?
ВХОД ТРЕТИЙ
Она: Виктор, здравствуйте. Папа зовет Вас на ужин в ближайшую пятницу. Он хочет поближе с Вами познакомиться.Это будет через четыре дня, Виктор. Я ему рассказала, какой Вы смешной. Скажите, мне идет эта шляпка?
Сердце: Смешной? Почему смешной?
Она: Да, Вы почитаете нам что-нибудь за ужином? Мама очень любит стихи. Особенно Анненского. Я никому-никому не говорила, что Вы автор этой мерзкой "Пощечины". Вы правда очень смешной, Виктор. Так как Вам моя шляпка?
Губы: Мило.
Сердце: Наверное, это и есть любовь, когда прощаешь ей - всё. Отрекаешься от - всего, ради - неё. И не жалко этого всего. Потому что есть - она. И больше - ничего не нужно. И не важно.
Губы: Не важно.
Она (встревоженно): Неважно? Я в этой шляпке выгляжу - неважно? Господи, Виктор, что Вы можете понимать в шляпках? Это самая последняя парижская мода.
Сердце: Я люблю Вас. Вас - а не шляпку. Знаете, я опять потерял стихи. Но ни капельки не жалею. Потому что есть - Вы. А когда есть Вы - все остальное - ерунда.
Губы: Ерунда.
Она (обиженно): Конечно, для вас, мужчин, мода - это ерунда. Но ведь это совсем не так. Вы просто не знаете...
Сердце: А что я знал - до встречи с Вами? Разве мог знать, что люди умеют летать - если любят? Теперь-то я знаю это точно, а до того - не знал.
Губы: Я не знал...
Она (рассмеявшись): Какой Вы смешной, Виктор!
(уходит)
ПЕРЕХОД
Сердце: Когда умру, тебе дам крылья:
Уста напишет Хокусай,
А брови - девушки Мурильо.
ВХОД ЧЕТВЕРТЫЙ
Он: Виктор, ну что же Вы?.. Вы ведете себя, как малый ребенок. Разве можно было тащить кильку через весь стол? Разве трудно было попросить всю тарелку? Вам бы передали.
Губы: Нехоть беспокоить.
Он: А это молчание? Неужели Вы думаете, что молчанием можно покорить женщину? Забиться в кресло и молчать три часа - это, по-Вашему, интересный разговор?
Губы: Интереснее.
Он: Ну что Вы за человек, Виктор? Я пытаюсь Вас как-то вразумить, наставить на путь истинный... Но скажите мне, зачем Вы вместо шапки купили разноцветных бумажных салфеток? На все три рубля!
Губы: Красиво.
Он: Неужели с Вами нужно возиться, как с младенцем? Вы - взрослый человек, Виктор, но Вы - ничем толком не заняты, нигде не служите. Чем Вы живы?
Губы: Стихами.
Он: Неужели Вы думаете, что то, что Вы пишете - поэзия? Это какой-то вымученный бред, стихоплетство свихнувшихся мозгов... Почему Вы молчите всё время?!
Сердце: В плену я у старцев злобных,
Хотя я лишь кролик пугливый и дикий,
А не король государства времен,
Как называют меня люди:
Шаг небольшой, только ик
И упавшее о, кольцо золотое,
Что катится по полу.
Он (рассмеявшись): Какой Вы смешной, Виктор!
(уходит)
ПЕРЕХОД
Сердце: Надо уехать. Куда-нибудь далеко. С ней. Не нужно вещей, чемоданов, платьев. Нужны только стихи. Мы будем читать их на улицах. И за это нас будут кормить. Такая сказка бывает только раз в жизни.
Шумит море.
Кричат чайки.
ВХОД ПЯТЫЙ
Третий: Велимир...
Губы (вздох)
Третий: Велимир... Знаете, Она вышла замуж. Он - архитектор, крепко стоит на ногах, имеет доход. Вы знали об этом?
Губы: Нет. Зачем?
Третий: Что - зачем? Зачем доход? Чтобы жить. На стихи жить нельзя, Велимир. Стихи можно писать только для себя или для продажи. Но если для себя - тогда нужно что-нибудь ещё.
Губы: Зачем?
Третий: Что - зачем? Продавать? Чтобы иметь верный кусок хлеба, стол и кровать, а не одну лишь наволочку для рукописей. Чтобы чувствовать себя человеком, а не... дервишем каким-то.
(тихо, доверительно): Скажите, Вам больно?
Губы (грустно): Ответьте, что им нужно? Что нужно от нас женщинам? Чего они хотят? Я бы всё сделал иначе. Я бы написал всё иначе.
Третий: Всё банально, Велимир. Жизнь это несессер, и не всем из нас в ней есть место. Жизнь примеряет нас друг ко другу и звонко смеется, когда мы тянемся к тому, кто нас не любит. Это просто как почтовые марки.
Шумит море.
Кричат чайки.
Стучит сердце.
Третий (в публику, громко): Пейте, пейте, друзья, малые и великие, эту горькую чашу любви! Здесь никому ничего не надо. Здесь очень легко быть жестоким - надо просто не любить. Любовь - это гвозди, которыми нас распинают. А нам - остаются желтые стены домов, освещенные полуденным солнцем, наши книги и вся нами по пути к любви построенная человеческая культура. Надо просто взять сердце в зубы. Пейте же, друзья, пейте, эту горькую чашу любви!
Шумит море.
Кричат чайки.
Стучит сердце.
Сцена постепенно погружается в темноту.
ЗАНАВЕС