Было у нас детство, и была лавка. В детстве. Сейчас уже нет – парикмахерская, а тогда в подвальчике разместилась ИП Ипполитова и продавала всякие мелочи вроде цельных батонов, которые страшно крошились при резке, или тянучки наподобие «Бабы Яги» и «Дяди Степы», мороженого «Мити» и «Даши», ирисок «Золотой ключик» (ключик, надо сказать, к кариесу и дыркам в зубах, но кого волновали эти мелочи?).
Были и ценники на пирожных, колбасе, фруктах, заботливо выведенные толстыми ручками ИП Ипполитовой. Где-то наклейки, где-то картонки. Картонки я любил. Нет – обожал. Матери нравилась здешняя выпечка, и пока тучная продавщица уплывала к лимонным солнечным печеньям, я худенькими детскими пальчиками воровал ценник. Быстро прятал его в рукав, не теряя самообладания в лице, не глядя. Я так развлекался. Это был мой секретик.
Мать оставляла здесь красивые синие пятидесятки (за них я впервые полюбил Петербург), ссыпала мелочь, покупала сосиску для кота, который притулился и жил в коробке из-под телевизора, что громогласно заходился на весь маленький погребок.
Был раз, когда на улице играл дождь: барабанил по отлогим кровлям, смеялся в водосточных трубах, палил из небес без устали. Мы забежали в лавку – не хотели знаться с дождем. Дождь разозлился и привел за собой молнию и гром. Мы слышали их.
Пришлось нырнуть к прилавку. Приникнуть. Поболтать в кармане рукой, заглянуть в задние, бесплодно пошарить во внутреннем. Ничего. Смотрю на товарища. И тот так же достает лишь сморщенный носовой платок. И статуэтку. Так-так. А вот это уже что-то.
Конечно, тогда мы не знали, что такое бартер, мы вообще слабо представляли ценность мраморной фигурки. Кто ее подарил? На какой праздник? И мы решили ее заложить. За конфеты. За «Золотой ключик».
ИП Ипполитова окинула нас насмешливым взглядом, складки ее шеи показались живыми, когда она принялась хохотать, а челка колыхалась так сильно, что ее сдерживал только глупый оранжевый ободок. Она все мяла статуэтку в руках, а потом положила ее и гогот ее окончательно стих. А затем перестала дергаться ее жирная шея. Все внимание ее перешло к телевизору, будто бы она просто переключила канал с одной развлекательной передачи на другую.
Было у нас детство, и была лавка. Теперь там воруют волосы, а за это еще и платят. И, наверное, там делают такие же глупые челки, как и у ИП Ипполитовой. И уж точно не продают ирис за мрамор.