Этот проклятый стол и бумага на нём,
эти стены вокруг отражают зарю,
поэт, как раньше, вновь вступает в бой
своей души и разума, жестокому огню
подвергнув стихотворный слог.
Здесь буквы пляшут на страницах,
и не живут чернила, что на лицах
последний штрих оставив, умирают
и замирают навека, и навека
себя теряя.
Себя теряя между строк, поэт душою
по сотням, тысячам листов в покое
своей квартиры, под покровом тьмы
поэт блуждает, и плескает
всю свою кровь в листы.
Листы теряют свойство пропадать,
бесследно, знаков никаких не подавая,
пока во тьме души бежит заря,
подходит к жизни и печали,
и говорит о них стихами.