ищу черепашки слов яхонтовые с сердоликовыми глазами
натыкаюсь на агатовых змеек с рубиновыми
красиво неиссякаемо - только не совсем то
Я ела вишни с твоей ладони
Ты весь закапал вишнёвым коврик.
Я уходила сквозь лучик пыльный,
Ты оставался смешной и голый.
Это реакция моментальная на стихотворение я помню чьё, первые две строчки всегда, дальше переписывается сто раз и ещё не получилось.
И пятна яркие собрали пчёл
И время длилось, и не причём
Мои обиды на то,
что было,
Но ты же видишь,
мне ещё больно...
От тихого ускользания за дверь и больше никогда невстречи, до её оборачивания на его оклик, почему-то - Аня!
На шёлке серебряном её платьица
Выстрел вишенкою раскатится.
Потом он мечется, звонит, приезжают, уносят тело, обводя контур мелом. Но он этого не видит, потому что его увели раньше, просто знает.
Словесный кич - бархатный клатч. Бессмысленная штучка совершенно ненужная - просто красива своей никчемностью.
Он сказал - я люблю послевкусие всего - картины, еды, женщины - скотина.
Пятнышко вишни или вина, или крови на серебряном шёлке растекается. Вот у меня лоскут шёлка, ещё есть золотистый, стального цвета, бежевый, я капаю разным, растекается с разной скоростью, некрасиво, если слишком сладкое - медленно. Винная капля мне нравится больше других. Иногда пятнышко идеально круглое, иногда, если неровно лежит ткань - складочка или неровная поверхность, пятнышко странной формы.
У каждого на памяти миллион историй.
Я вишни ела с твоей ладони,
Ты весь закапал вишнёвым коврик.
А я в глаза твои смотрела пьяно,
Я опьянела не от вина.
Витая лестница. И они всё спускаются, спускаются, шурша тканями и воркуя коленями, как голубками. На течение ручья можно смотреть бесконечно, слушая его голосок. Не иссякай...