Так хочется сегодня быть мне птицей,
В разреженности радостно паря
Над вечером - вокруг ни фонаря,
Но светом изнутри вовне лучиться,
В июньское разверзтое нутро,
Что дышит горемычно суховеем
Впериться, пронесясь над ушлым змеем-
Ручьем, что томно трогает бедро
Земли: приспущен порванный чулок
Подлесков, покореженных оврагов.
Постыдница… Холмы ареопагов
Выглядывают из под сосен-ног
Твоих. И окрик где-то в вышине
Как эха гул, как детское: «Все можно!»
Простим себя. Виновное так пошло,
Естественность - в потресканном пенсне
Луны. К чему сияет так луна…
И звезды…звезды россыпью повсюду.
Таким как прежде я уже не буду…
Ну так о чем молчит досель она?!
Кричащее шуршанье тишины…
Быть может милосердие в молчаньи?
Иль это растворение в прощаньи
Того, чем были мы одарены
Когда-то…Все останется в ночи.
В бездонности сливаются ответы.
А птицу ждут забытые рассветы,
Сокрытые в мерцании свечи.
…
К заутрене на хладные отливы
Томящегося сном еще окна
В заботливом касании пера
Тихонько бросят веточку оливы