Да что ты, милый, незачем прощаться.
Та грусть, от коей должно защищаться,
Почти меня ночами не терзает.
Как врач умело кожу надрезает,
Так я веду строку, и - что за благо -
Признанья выступают на бумагу.
Ты был, пожалуй, слишком дорогим.
Я вру себе и, что страшней, другим,
Что всё в порядке. Господи, как глупо...
И не очки, но розовая лупа
Была мне фильтром: пропускала луч,
Он становился видим, бел и жгуч,
Испепелял, как тополиный пух,
Любой проступок, посторонний слух,
Неосторожность, лишнюю болтливость,
Пророчащую муку молчаливость
И прочие банальности. Печально:
Он был, похоже, создан изначально,
Чтоб выжечь мой гранатовый зрачок.
Я вижу каждый чёртов маячок
Спустя полгода. Что-то поздновато.
Фамилия доселе горьковата
На вкус, а имя - воздух без неё.
Воспоминанья, будто вороньё,
Всё каркают и каркают над ухом,
А я давлюсь презрением и пухом
И снова чищу толстое стекло...
Мне, кажется, макушку напекло
На той жаре, с которой обнимал ты:
Так плавятся кусочки хрупкой смальты,
Так сходят вековые ледники,
Так рвутся в море береговики,
Так небеса роняются Атлантом,
Так бездарь восхищается талантом,
Так я теряю значимость. Но полно,
Ведь всё это не важно и не больно.
Сегодня просто дата — ровно год.
Хвала однообразию погод
За то, что снова лето, небо хмуро,
За то, что я тосклива и понура —
Всё как тогда. Конечно, кроме нас.
Я прочь гоню стихи в который раз,
Но чаша переполнена - за край
Обида льётся. В ней тебе и рай,
И лёгкость ветра, и слащавый дым,
Привыкший быть клубистым и седым,
И... Хватит, это вечное табу.
Я только вспомню, закусив губу,
Тот самый день — и сразу же забуду.
Мне хочется скучать.
Но я не буду.
июнь, 2016