Когда я был маленький, я учился в военной гимназии. И был этому рад.
Там, кроме всяких наук, учили нас ещё стрелять,
отдавать честь, брать на караул, маршировать, –
словом, как солдат обучать.
У нас была своя собака Жучка.
Мы её очень любили, играли с ней и кормили её остатками от казённого обеда.
И вдруг у нашего надзирателя, у «дядьки», появилась своя собака, тоже Жучка. И всё бы не беда,
Но жизнь нашей Жучки сразу переменилась:
«дядька» заботился только о своей Жучке, а нашу бил и мучил. У нас на него даже злость появилась.
Однажды он плеснул на неё кипятком. Собака с визгом бросилась бежать, от боли дрожа,
а потом мы увидели: у нашей Жучки на боку и на спине облезла шерсть и даже кожа!
Мы страшно разозлились на «дядьку».
Собрались в укромном уголке коридора и стали придумывать, как ему отомстить.
Ребята сказали: надо его проучить, –.
Надо вот что… надо его Жучку убить!
Правильно! Утопить!
А где утопить? Лучше камнем прибить!
Нет, лучше повесить!
Правильно! Повесить! Повесить!
Ребята не знали, как после этого потом трудно жить.
«Суд» совещался недолго. Приговор был принят единогласно.
Постойте, а кто будет вешать? Все поняли, что это ужасно.
Все молчали.
Никому не хотелось быть палачом, чтоб потом не мучиться всю жизнь в угрызениях совести и страшной печали.
Давайте жребий тянуть! – предложил кто-то.
Давайте, – тихо сказал ещё кто-то.
Заеписки были положены в гимназическую фуражку.
Я почему-то был уверен, что мне достанется пустая, и с лёгким сердцем сунул в фуражку руку.
Достал записку, развернул и прочитал: «Повесить».
Мне стало даже думать неприятно. Но я не стал им говорить.
Я позавидовал товарищам, которым достались пустые записки, которые они тянули каждый своей рукой,
но всё же пошёл за «дядькиной» Жучкой.
Собака доверчиво виляла хвостом.
Кто-то из наших сказал: Ишь гладкая! А у нашей весь бок облезлый, как голодный край.
Я молча накинул Жучке на шею веревку и повёл в сарай.
Жучка бежала весело,
она натягивала верёвку и оглядывалась. В сарае было темно...
Я почувствовал, что мне стало не по себе. Я задрожал,
зубы у меня защёлкали, как от холода, руки сразу стали слабые, я их разжал…
Я почувствовал страх, жалость и любовь к собаке.
Что делать?
Не собаку надо было, а «дядьку» по закону за издевательство над собакой карать.
Я со злостью нашарил камень и, не глядя, ударил им обо что-то очень уж мягкое.
Я не выдержал, заплакал и бросился вон из сарая, думая, что сделал что-то плохое.
В ту ночь я плохо спал. Всё время мне мерещилась Жучка,
всё время чудилась, что дёргалась в руке верёвка.
Наконец настало утро. Разбитый, с головной болью, я кое-как поднялся, оделся и пошёл на занятия.
И вдруг на плацу, где мы всегда маршировали, я увидел чудо! Я был не я!
Я остановился, протёр глаза,
вот-вот из моих глаз покатится слеза:
собака, вроде убитая мною накануне, стояла, как всегда, –
Она стояла возле нашего «дядьки» и помахивала хвостом. Да!
Завидев меня, она как ни в чём не бывало подбежала и с ласковым повизгиванием стала тереться у ног.
Как же так? Я её..., а она не помнит зла и ещё ласкается ко мне! Как я мог!
Слёзы выступили у меня на глазах. Я нагнулся к собаке и стал её обнимать и целовать в косматую морду.
Я понял: там, в сарае, я угодил камнем в глину, а Жучка осталась жива и я не натворил страшную беду.
Вот с тех пор я и полюбил животных, любил их приласкать.
А потом, когда вырос, стал воспитывать зверей и учить их, то есть дрессировать.
Только я их учил не палкой, а лаской, и они меня тоже любили и слушались,
как только мы выходили на сцену театра – зрителей радовать.
–––––
В.Л. Дуров. Мои звери. НАША ЖУЧКА.
Когда я был маленький, я учился в военной гимназии. Там, кроме всяких наук, учили нас ещё стрелять, маршировать, отдавать честь, брать на караул — всё равно как солдат. У нас была своя собака Жучка. Мы её очень любили, играли с ней и кормили её остатками от казенного обеда.
И вдруг у нашего надзирателя, у «дядьки», появилась своя собака, тоже Жучка. Жизнь нашей Жучки сразу переменилась: «дядька» заботился только о своей Жучке, а нашу бил и мучил. Однажды он плеснул на неё кипятком. Собака с визгом бросилась бежать, а потом мы увидели: у нашей Жучки на боку и на спине облезла шерсть и даже кожа! Мы страшно разозлились на «дядьку». Собрались в укромном уголке коридора и стали придумывать, как отомстить ему...