У любви никогда не бывает сортов,
Степеней для святых, лагерей для скотов
И каких-то заслуженных званий.
Человек в этом смысле по сути никто -
Промежуток души, временщик, да и то,
Подчинившись карьерной нирване,
Он опять ожидает всемирный потоп,
Но до первой воды он ещё занятой
То войной, то бездельем по найму.
И любовь ощущает себя сиротой,
И любовь ощущает себя запятой,
Так не к месту поставленной нами.
Несбывание снов, нескрепление уз.
Повторяется всё кроме прошлого плюс
Мы обучены правилам вальса:
Раз - ложимся в постель, два - ложимся на курс
Добывания слёз. Три - младенец Иисус
Улыбается звёздам январским.
Я к себе прописал бы двухтысячный год:
Если б мог предсказать, что любовь нападёт,
Я сбивал бы её самолёты.
Только вот мой "Титаник", вцелованный в лёд.
И оркестр на палубе снова умрёт,
И закончится вальс по субботам.
И любовь не воюет уже, а молчит,
Ей доступны пока ещё вёсла-ключи
От последней спасительной лодки.
Только если ты сам не попросишь свечи -
Дальше кайся навзрыд или бисер мечи:
Бесполезны снаряды, винтовки, мечи,
И терновые иглы, и плётки.
Что такое любить? Это крошкой росы
Падать в полдень июля, запутав часы,
Принимать за везение голод.
Потому что любви ненавистен, кто сыт,
Ненавистны законы, загоны, весы
И оправданный ревностью гонор.
Что-то страшное в ней и бесследное в ней.
Нет кнута у неё, и толпы, и камней,
Никаких революций сопливых.
А глядишь - вот и сам ты приставлен к стене.
Палачи наготове, и выбора нет.
Только право воскреснуть счастливым