Есть два Экзюпери. Один из них
Был лётчиком, писателем, героем.
Ещё один, вошедший в этот стих,
Экзюпери – хранитель домостроя.
Он основал земную цитадель.
И, как пророк из Ветхого Завета,
Свою святыню воплотить сумел,
И никогда не пожалел об этом.
Глубинная открылась сторона
Души, переродившейся из камня.
Я поняла, что в ней велась война
И страшное её сжигало пламя.
Я душ таких заведомо боюсь,
Пока их не коснулось состраданье.
Невольная меня сжимает грусть:
Такие основали Мирозданье.
«Не жертвы Я, а милости хочу», –
Сказал в ответ им Спас Нерукотворный.
Я верю не тирану, а врачу,
Хотя вопрос о Боге – самый спорный.
Таких вопросов много задают
Те, кто во всём заветной правды алчет.
Меж ними искусители снуют:
Всегда есть те, кто думает иначе,
Кому неведом безмятежный дух.
И есть меж нас хранители традиций:
В иных сердцах огонь их не потух
И тлеет пережитком инквизиций.
Эпоха Возрождения горит
На площадном костре Савонаролы.
Из преисподней выход не закрыт –
И кто-то станет жертвой произвола.
Отец Небесный всё предусмотрел,
И кровью Сына всё омыто было.
Порой душа выходит за предел
И этим восстанавливает силы.
Порой Господь является в миру
В обличье старика или блудницы
И нищий духом, просит Он сестру,
Чтобы она дала Ему напиться.
«Не жертвы я, а милости хочу»,
Любви земной, божественного света…
К Экзюпери я мысленно лечу –
Дух лётчика ещё витает где-то.
Но вдруг из тьмы возникнет цитадель –
Как колыбель его, приют для рока.
Над ней кружит песчаная метель,
Храня ветхозаветного пророка.
26.02.2009