Уходили года из вида: один, два, три,
оставляя мне память - завидный и странный приз,
никому ни о чём учили не говорить,
проступали на коже зарубками изнутри.
Мир вначале всегда волшебный. Ну а потом
чудеса смывает вселенской волной потоп.
Магазин игрушек закрыли. Там военторг.
И слова поменяли искренность, звуки - тон.
Время звонко трещало, как хворост в зубах костра
доктора не спасали; и тысячи автострад
не лечили от смерти, но возле Инферно врат
глупо хмыкали черти на просьбу меня побрать.
Скоро кончится время. Последний мой километр
сквозь подтаявший лёд неуклонно ведёт к зиме
и седые виски красит солнце в огонь и медь.
На последней дороге стою я,
Господи, погляди:
нелюбим, не прощён, необуздан и нелюдим,
с пустотой шириной в галактику там, в груди
и секунды спешат назад:
три... два... один...