Рык за стенкою невнятен,
но всё громче, всё лютей.
У Алёхи снова батя
пьян, как тысяча чертей.
Значит, скоро тетя Люда
снова сиганёт в окно,
а Алёха буркнет: мудель,
вот дурной, как есть дурной…
И за стенкой станет тихо,
словно в доме никого,
а Алёха буркнет: дрыхнет,
как обычно, мать его…
И вот так отца клянущий,
буркнет: ну, пойду, раз спит,
он хороший, только пьющий, -
и сердито засопит.