Расскажу , подруженьки , как любила мужа я ,
Про любовь недолгую , нефартовую ,
Про тоску безбрежную и про ночи грешные ,
И про слезы девичьи безутешные .
И была я , девочки , слабой и доверчивой ,
Было мне тогда еще девятнадцать лет …
Просто я увидела тихим летним вечером
Как соседка милому делала омлет .
Сразу онемела я , как вошла несмелая ,
А судья невидимый открывал мне счет ,
Подкосились ноженьки , как же так , Сереженька ,
Ты же клялся матерью и кем-то там еще …
А он лежал расслабившись на постели свадебной ,
А фактура Зойкина пялилась в глаза ,
Вот же Зойка - гадина , жизнь моя украдена ,
Ты пойми , что мне теперь нет пути назад .
Водочка столичная , поза неприличная ,
Кто кого и кто на ком , хрен там разберешь ,
Знаешь что , Сереженька , вам судья не боженька ,
А судья сегодня вам - острый финский нож .
Расскажи – ка , Зоечка , как залезла в коечку ,
Мы ж с тобой , как две сестры , были столько лет -
В школе и в училище получали троечки ,
И на речку бегали мы встречать рассвет .
Водочка разлитая , словно жизнь разбитая ,
В черный цвет размазаны слезы на щеке
Отрубилась первою , оказалась нервною ,
Лишь меня увидела с финкою в руке .
Их нашли в обнимочку – каждому по финочке ,
И ромашка белая в Зойкином заду ,
Ведь подружку Зоечку мне не жаль нисколечко ,
До свиданья , милые , встретимся в аду .
Я была усталая , и молчать не стала я ,
Сразу рассказала я , кто здесь виноват …
Плакали за шторами судьи с прокурорами ,
Плакали присяжные , плакал адвокат .
Осень вспыхнет листьями , выйду по амнистии ,
За судьбу нелегкую я налью вина …
Приведет дороженька на погост к Сереженьке ,
Ну а Зойка - гадина пусть лежит одна .