***

Чёрная точка птицы осмысливает небеса -
горизонт, перспектива, родство синевы глазам;
корни Вселенных прорастают молниями в душе: "Услышь!"
…Коршун голоден, ищет на поле мышь.

Бабочка гладит камень, присев. Задумалась, замерла.
Радугой вечность мечты вытекает из-под крыла:
дать отдых Басё и Гомеру, увидеть снег, сбиться со счёта лун,
примерить незыблемость…
                Ветер некстати швырнул крылом о валун.

В детстве волею Солнца сожжённую грудь земли золотит.
Поседел - семя в недра, а дух, колесничий ветров, летит.
Перед мужеством воина падает ниц Зима…
Колокольчики, клевер - сошли одуванчики, кончился май.

Как учить птиц летать, не умея, а змей - ползти?
Надо время с пространством держать, словно сор, в горсти.
Плавить чувства и знания в тигле, рождая стих,
человеку под силу, ведь всё - Человек! Он собой мостит
все дороги… Лишь он может миру сказать: "Прости!" -
и очиститься…
              Он потирает живот и бежит в сортир.

…С развороченным брюхом лежать неприятно. Всё будет, что
ни скажи теперь, и с какой ни подъезжай мечтой,
лишним - немного душа пропускает сквозь корки губ:
"Мама… Господи… Ну пристрелите хоть кто-нибудь, не могу!
Пить… Да здравствует…"
                Слово в Конце не звучит никак.

Небо.
Коршун и бабочка.
Камень согрел одуванчиковость виска.