Снова небо пустынное серой стеною нависло,
Эта ночь без теней, а порою, и без облаков,
и на сердце сегодня вот так же безоблачно кисло,
в босоножках на босую ногу и без каблуков
я иду по тяжелой траве распластавшейся, мокрой,
беззаботно скользит не рифлёная плоскость подошв,
потемнела на клумбах календула мокрою охрой,
и уходит с Фонтанки рыбак, и бренчит незаполненный ковш...
Но я знаю, что там, за нависшею серою ватой,
есть Медведиц ковши и янтарное блюдо Луны,
и несут меня ноги, как будто спешу я куда-то,
Петербургом ночным, не боясь ни дождя, ни шпаны.
Ритм молитвенный бьётся сердечным наполненным ритмом,
луч рапирой распорет небесный грунтованный холст,
и в разрез голубой, свет, надмирным просеянный ситом,
изливается вниз, а душа устремляется в рост.