Ах, до чего в саду красивый тополь,
И птицы переливами поют.
Уж третий год, как он попал в некрополь –
Для престарелых брошенных приют.
Тут хорошо – себя он утешает –
Тепло, и кормят вовремя всегда.
А то, что сын и дочь не посещают –
У них дела, по-прежнему дела.
Соседи – в основном живые мощи.
Ах, если б еще видели глаза.
Восьмой десяток он живет наощупь.
И вот теперь в последний путь вокзал.
По коридорам ползают коляски,
И шахматных фигур слышны ходы,
Тростей и костылей о кафель лязги
И запахи косматой бороды.
Тут сутки друг на друга все похожи,
Как братья или сестры-близнецы.
И каждый знает, что сегодня, может,
И он отдаст швартовые концы.
Почти что каждый день скрипят каталки –
Вчера еще товарищей живых
Отвозят на погрузку в катафалки,
А в кельи заселяют новый жмых.
И чувство, будто жизнь его украли,
Ночами жмет в казенную кровать.
На тумбочке картон и сетка Брайля –
Писал бы, только некому писать.
А тополь пух пустил опять привычно.
Ему и невдомёк, что за стеклом,
К которому он жмется неприлично,
Старик слепой, покрытый серебром.