Взгляд, вышвырнутый сном, бездомный щен.
Его в голубизну впускает небо.
Заложник-воздух в добровольный плен
идёт, и в честность лёгких верит слепо.
Без слёз приносит тело в жертву хлеб...
Тоскливый стыд меж клеток спазмов злей:
- Когда ещё себя подарим хлебу?
Морозы греют, и светло в ночи:
чужие маяки и обелиски,
сиянье звёзд, которые ничьи,
глаза родивших, нерождённых, близких
горят… Как мне внушить любви: кричи,
чтоб, слыша зов, не встретили мечи,
к моим кострам без крови добрались!.. Как?
Богатств не счесть: тропа меж "да" и "нет"
шуршит листвой, лишь книгу открываю;
миг мотылька, всплеск музыки во сне -
тайник неразоряем, несгораем.
Есть, чем обставить свой кусочек рая?
...Единственность узора, колкий снег,
погибший ради всхлипа: "Ты живая!" -
внутри. Чем воскресить? Солёный лом
на чудо не меняется снаружи.
Здесь два лекала - "нужно" и "ненужно".
...Горсть будущего пепла, прошлых слов,
всегдашней боли - открываю душу
в бездомность неба. Лишь бы не во зло.
А мне узнать бы, что там обнаружат...