пишет самой себе письма, рассказывает невыдуманные истории,
вылечивается строчками, в нужных местах расставленными точками
и в анамнез себе же записывает что-то кроме уютной шизофрении.
засыпает спокойно ближе к утру, и что там внутри попробуй еще разбери.
теряет последние остатки трепетной наивности, хрупкости,
убеждает себя в стойкости, словно укрыта кевларом как одеялом.
через синяки, колени-локти сбитые, ссадины набирается мудрости,
чтобы ловушки новые, сладкие, и чувства радостью, а не капканом.
скуку разгоняет, предаваясь мазохизму девичьему, сложному,
по нотам разложенному, отчаянному, немного злому,
но помогающему пережить какую угодно небу катастрофу,
чтобы улыбалась и выживала, а не колотила очередную голгофу.
самоубийственно смело ныряет в омут светлых глаз.
не верит в возможность, но доверяет теплым рукам,
удивляя саму же себя, проверяет на прочность каркас
и пишет бесконечные письма, где каждое слово – обман.