19-летняя Лиза чувствовала себя счастливой когда никто и ничто не напоминало ей об её изъяне: у неё правый глаз косил от рождения.
В кругу давно её знавших друзей все относились к этому как к данности и, со временем, её малая ущербность ими не воспринималась, как поначалу, с оттенком жалости. Лёгкость, мотыльковая доверчивость и сладкозвучие её распевов, располагали к общению с подругами и охотно принимались юношами.
В свою очередь, пожилые люди, вкусившие в своей жизни всякого и судившие о людях с высоты пережитого и практического смысла, видели в ней ту редкую способность быть предупредительной и не по летам рассудительной, что делало для них встречу с Лизонькой (так им было удобнее обращаться к ней), необходимой как с точки зрения эмоциональной, так и чисто релевантной.
Её чёткие и абсолютно уместные оценки событий, происходящих в жизни города и за его пределами, вызывали у старших неподдельное желание осведомиться мнением молодой особы на текущие новости.
Традиционно в начале лета, после прохладной весны, в городском саду устраивался фестиваль цветов. Июль своим полуденным солнцем уже обжигал обнажённые до грани приличия плечи юных модниц, а разомлевшие от жары дамские собачки уже не так откровенно высказывали своё почтение соплеменникам противоположного пола и старались укрыться в тени пышно украшенных, непостижимо разнообразно подобранных цветов и вазонов, расставленных и развешанных на выставочных лотках...
Лиза с радостью приняла приглашение подруг посетить выставку.
Она выбрала кремовое платье и в тон ему босоножки.
Всё в ней и на ней дышало расположенностью к празднику.
В городском саду всё кипело и сверкало.
Скрипки ностальгировали мотивами редких мелодий, как-то:
«Отцвели уж давно хризантемы в саду...».
И на фоне выставленных цветов, по которым так соскучился глаз,
блистательные наряды и украшения напоказ создавали атмосферу полной гармонии.
...Любуясь палитрой красок, Лиза вдруг прочла название неестественно сдвинутого вправо бледно-жёлтого цветка: «Косоглазая певунья»...
И всё!
Перехватило дыхание. Обделённое мужским вниманием истерзанное сердце девушки, восприняло название цветка сквозь призму личного недуга...
Стрела, отравленная ядом,
Вонзилась в трепетную грудь
И всю сковала волю.
Она убила тот росток,
Что к Солнцу яркому тянулся и
Шмель не смог нектар собрать
Из нераскрытого бутона...
Не каждому дано ранимость сердца обуздать,
А, недомыслия беззлобность,
Приводит к пагубной развязке:
У Лизы - кризис, приступ и едва
Она смогла дождаться конца лета,
Как эпитафию любимого поэта
Закрыли свежие цветы и траурные ленты.
В сознании близких и друзей навеки что-то потемнело.
26.06.2016