Ты для нормального не пригодна, и как себя ты не назови,
Внутри потеряна, не свободна. И риск ущерба не поправим.
А биться вдребезги нынче модно, так не выделывайся - живи.
И да пиши ты о чем угодно... но кроме сучей своей любви.
Из правды смысла ни в жизнь не выгрызть, да, если ложь правде предпочесть.
Твой голод очень похож на тигра, того, который не хочет есть.
Пусть это будет один эпиграф, хоть раз не сделавший тебе честь.
Одна играй в свои злые игры, с которых больше тебе не слезть.
А за окном снова високосный пугает сдавленной тишиной.
Ты моим детям не станешь крестной, моей не сбудешься ты женой.
С погодой в терцию плачут дёсны, и свитер колется шерстяной.
И атрофировался, что костный от зим и севера, что спинной.
И вихри боли, сношаясь в танго, температуры поднимут ртуть.
И нам не скрыться от бумеранга, и даже в сторону не шагнуть.
И даже твой вездесущий ангел с тобой идти потеряет суть.
Ты - аферистка крутого ранга. Пожалуй, справишься как-нибудь...
А я, нагреясь о чье-то тело до нужных градусов, кану в сны.
Но чтобы кровь больше не густела от этой чертовой глубины(!),
Твоей души, обведенной мелом, и крыльев, срезанных со спины.
Нам всем когда-то летать хотелось - за то и крылья удалены.
Хотелось жить, не теряв рассудок, чтоб мимо нас не прошел прогресс.
Но возраст подан холодным блюдом, и не уйти. Хоть с тобой, хоть без.
Куда ни кинешься, он повсюду. Беги... не плачь обо мне, мой бес.
Пусть у тебя я был главным чудом, но ты - последней из всех чудес.