Про ваш балет писать наскучило уже.
Да и читать про повседневность надоело.
От политических всемирных пердежей,
Куда-то вдохновенье улетело.
Я написать хочу о девственных полях,
О птице, что летит куда-то в дали.
Такие радости приходят лишь во снах.
Такого мы давненько не видали.
Но дома окна занавесить мне пришлось,
Чтоб на глаза не попадались эти рожи.
Меня порой переполняет злость,
Что на защитную реакцию похожа.
Куда бы деться мне от самого себя?
Не знаю как же вспомнить детство золотое.
И свою голову, порою, теребя,
Пытаюсь воспроизвести простое.
Чтоб было всем, хотя бы малость, потеплей.
Но обрываются опять внезапно строчки.
Я отвлекаюсь на чужой хорей,
А в перерывах напрягаю почки...
Не прикасайтесь! Уберите свой стакан!
Хотя, наверно, я чуть-чуть погорячился.
Я вылечу сегодня сотни ран,
Пол-сотней грамм. Я словно одухотворился.
И позабыл о политических делах,
О скучных дамах и о сплетнях за спиною.
Забыл о девственных невиданных полях,
О птице той забыл. И вою,
Под ритмы старые, с акцентом, с хрипотцой.
Никто не слушает, а мне уже неважно.
И не осудят ни Кобейн, ни даже Цой,
Такого маленького двигателя гранжа.