Это так трудно, черт побери,
Так трудно... Представлять
из себя лишь осколок,
малую часть прежнего себя.
Мне кажется, что моя судьба
была выдумана такой, была
предопределена, на ту боль,
на те чувства, на то все, что я
Испытывал прежде в течении
долгого времени, так и сейчас,
В этом моменте, и немного
вперед заходя.
Это... то... боль, мысли,
ощущения... Самочувствие
простреленной, пробитой будто
стеноломным древним орудием
Грудной клетки... выжженная грудь,
Боль, ноющая боль в груди,
Будто что-то из древних глубин,
Черных недр вселенной,
Тянет руки в мою сердечную сумку,
И будто стальной вязальной проволокой,
Или же тончайшей, но могущественнейшей
Почти невидимой паутиной,
Хватает тот орган, благодаря которому
У меня еще остаются, а бывает
Снова разгораются чувства
к тебе.
Как бы я не старался, или
не пытался откинуть, отделить
свои чувства от тебя...
Все бессмысленно... Ничего
не выходит у меня.
Это видимо наше последствие
встречи с тобой. Ум все же
верит, старается понять,
кто ты; А сердце привязано,
оно никак не хочет тебя
отпустить, потому что
Ум знает, а душа чувствует,
Что Ты Уль, та самая и есть.
И никакой другой...
Маленькая рыжая девочка,
временами печальная,
но все же, всегда
выглядящая веселой и
жизнерадостной для всех.
Ты давно поняла, что в жизни
нет особого смысла,
И путешествия для тебя
Лишь изменение некоторых
далеких состояний сознания.
Огромная свобода и отсутствие
рядом родных, на время
дают тебе возможность взглянуть
на вещи по-новому,
прежде чем, ты,
снова нырнешь и погрузишься
как и я, в ту самую
привычную пучину
обыденщины.
Я не знаю Уль,
я ничего не знаю,
Я даже не знаю о том,
Полегчает ли мне,
после(написания и
изложения) этого стиха.
Маленькая, временами элегантная,
Я никого не любил, и не смог бы
Любить так, как я любил тебя;
Иногда я задаюсь вопросом:
Много ли кто знает
о твоей мечте о сыне,
Ярославе? Мне ли одному
Ты доверила свою заветную
мечту? И была ли это
в действительности мечта?
Не было ли это выдумкой
спланированной заранее
Только для меня?
Или ты была искренней?..
Тогда...
Я знаю, что скорей всего,
А может даже без
скорей всего, а знаю точно,
что никогда не услышу
Твой голос по телефону,
Не прикоснусь к тебе
своим лицом, не положу
голову на плечо, или
Попытаюсь уснуть у тебя,
Сидящей, на коленях;
Не узнаю твоего запаха
волос, вместе с тем
Посредством этого
не прочувствую в полной
мере твой дух...
Ты меня не спасешь,
А когда все завершится,
И закончатся мои дела,
Я постараюсь обзавестись
Пистолетом, буду держать
дуло у виска.
Выпью напоследок стакан
Черного прохладного чая,
И каменно-спокойный
(по крайней мере
будучи таким) спущу курок,
И на этом все закончится.
Я слеп, жесток,
Ты на воле, ты отпущена...
На той стороне вероятно
цепей не будет...
Что печалит -- лишний шум --
За звук, за отвлечение
от внимания, мне хочется
бить, убивать,
Тех, кто спорит, или
что-то смеет сказать,
Рвать, разбирать на куски;
Шариковой ручкой править лицо,
Скипевшим чайником
забивать насмерть,
На глаза лить кипяток,
И тут... Я уже чувствую,
что я не человек...
Я Демон, Дьявол!
И в этом моя чуткость,
И в этом мое наказание.
И как бы я не старался
Избавится от тебя,
От чувств, от мыслей,
У меня этого
не выйдет ни черта,
Не получится...
Не при помощи
прозы,
Не при помощи
стиха.