В такой энерговяжущей жаре,
Накрывшей горе-улочки Москвы,
На сонной, полусъеденной заре –
Пишу я… о шуршании листвы.
Да, в этой самой зелени хмельной,
Кузнечиков любя и паучков –
Ни к женщинам продажным, ни домой
Идти я, хоть убейте, не готов.
Мне душно! И собаки на душе,
Как в детстве, просят ласково: «Тяф-тяф,
Кинь мячик поскорее нам уже,
А мы его отыщем среди трав».
И снова, для безумных и глухих,
К природе (ах, не девственной) лицом -
Пишу я… эти подлые стихи,
Сам психом становясь и подлецом…
А кто ещё воскликнет: «Я пиит!
Мир целый мне охота пожалеть,
Всё выплеснуть наружу, что болит»,
В такой энерговяжущей жаре?