Тесно, и видно не дальше руки,
Город пленила Седьмая Беда.
Ветер порвал провода как силки,
Он оставался свободным всегда.
Город ужался в карцер опять,
И об решётку ломается луч.
Рифмы и музыка пятятся вспять,
И только Ветер рвёт робы туч.
В городе славном нечем дохнуть,
Окна открыты вовнутрь - толку нет.
Ветер проторил нам вольный путь,
Мглу оборвал и прорвал даже свет.
В городе муть, возмущение, крик,
Рвут языки вольным колоколам.
Городом правит ветхий Старик,
Ветер отбросил ветошь и хлам.
Как крематорий Великая Печь,
В небо прицелено множество труб,
В Ветер вонзили злословия меч,
Но он поднялся выше, чем труп.
Даже для птиц написали Закон:
Летать по команде , от сих и до сих.
Ветру предложены рамки икон,
Но он опять превращается в стих.
Город невнятен, правят им Мрак,
Вечный Поклон и Седьмая Беда.
Зря ль отдавалась Ветру Заря?
Он не поклонится им никогда.
Ветер сорвёт их застиранный стяг -
Он же, без башни, наручников без.
Ветер - великий Апостол бродяг,
Кровью насытит заплатку небес.
Знать, снова в деле обойма любви,
Ветер изранен в день майской грозы.
Мне бы поклясться на Ветра крови -
Это - не сказ, это просто азы...