Скончался футбольный арбитр, а Сирию снова бомбят.
Возьму-ка я водочки литр, и сяду писать компромат.
Хоть голос мой робок и ломок, и сильно бурчит в животе,
Пусть знает грядущий потомок, о том, в чём я жил, и зачем.
А может быть будет дождик, а может быть будет град, –
Так ведь, ежели ты пьяный художник, ты ж любому событию рад.
Ну, а ежели ты не художник, но духом ещё не прокис,
Доешь свой последний творожник, и иди добровольцем в Грин Пис!
А доллар то выше, то ниже, но держится индекс «никкей»,
А я не нашёл своей ниши, мне холодно на сквозняке.
Баржу с анашой задержали, упырь из Бутырки сбежал.
Обидно ли мне за державу? Так кто ж её не обижал?
А может быть будет дождик, а может быть будет град, –
Так ведь, ежели ж ты пьяный художник, так ты ж любому событию рад.
Ну, а ежели ты не художник, но жаждешь чинов и наград,
К тому же буян и безбожник, – так иди добровольцем в Сенат.
Куражатся бисексуалы, фригидность блюдёт импотент.
Я переключаю каналы, а там не барыга, так мент.
Взлетел минарет в Самарканде, присел НЛО на межу,
А я здесь живу, словно в банде, – что вижу, о том и твержу.
Но может быть будет дождик, а может быть будет град, –
Так ведь, ежели ж ты пьяный художник, ты ж любому событию рад.
Ну, а ежели ты не художник, а просто совсем никакой,
Сидишь и скулишь как заложник, так уйди добровольцем в запой.
P.S. Ну, а ежели ты не художник, но любишь ходить напролом,
И нищ, как последний чертёжник, так иди полотером в Газпром.
лето 1999