А прошлым летом июль был ветрен, дождлив и довольно хмур, Охотское море билось о камни у наших усталых ног, я помню, как солнце вставало над мысом, и мы поклонялись ему, и мир был прекрасен, и нам открывались сотни дорог и троп.
Тем прошлым летом мы пели песни и жгли на песке костры, мы думали, будто нам все под силу, а море нам пело в такт. Мы были прекрасны, мы – дети солнца, мы счастливы и юны; тем летом на тех берегах осталась какая-то часть меня.
Мы – дети солнца и моря, мой ясный добрый возлюбленный друг. Что могло статься за месяцы снежной и ледяной зимы?Помнишь, как солнце встает над мысом, зелень шумит на ветру, слова уплывают в туман, оседая на гребне морской волны?...
Сегодня июль, и прошло ни много ни мало, а целый год, и я сочиняю стихи и песни, в которых героя нет. Я видела море, оно столь гладко, как будто бы как стекло, но только нет больше рядом тех, кто видел со мной рассвет.
И нет больше песен, и дышится тихо, ровно и горячо, и горечь – не жар – расползается змейкой в самой моей груди. Июль этот выдался теплым, но солнце стало моим палачом, и негде укрыться, и нет тех дорог, по которым могу идти.
Искусство не требует жертв, но я их покорно ему приношу, и я не страшусь ни штормов, ни грома, и не страшусь потерь. И солнце встает над мысом, и я его денно и нощно жду, чтобы петь ему песни про юных, когда-то счастливых его детей.