Апрель ускакал в февраль, февраль сиганул в ноябрь,
Ноябрь перешел в галоп и снова кругом апрель.
Услышь ты мои слова, заметь вот тире хотя б,
Ну, или, в конце концов, пол линии от тире.
Меняет календари стена, как значки - пацан
И черт его знает, сколько сменил их и где нашёл,
А я всё пишу тебе чернильные города,
И море под бурями раздутое в капюшон
и рейс на купейном - вот и лес по бокам купе,
железной смолой течёт по шпалам состав домой,
где я подбираю слог поближе всего к тебе,
пока переходит март в октябрьский ветро – вой.
Наверное, где-то есть огромное никуда,
не слыханное никем, фатальное, как аборт,
куда исчезает всё, что может тебя позвать,
большой притянуть рукой, заждавшейся у ворот
и сколько их за стеной слагающих рейс и лес
таких же пропавших рифм и точно таких же рук.
За ребрами год скулил, метался, потом исчез.
Двенадцать больных щенят, ненужные никому.
14.07.2016