В далёком городишке одна девочка жила,
Уроки пения и танцев посещала.
Хорошей милой дочерью родителям была,
Но в глубине души прославиться мечтала.
Люба, звали так её, как все в школу ходила,
С подружками она о том, о сём болтала.
Дела себе по школе постоянно находила.
И как только её на всё хватало?
Будь то здоровья день, ведение стенгазеты,
Доклад, спектакль или концерт.
Любовь всегда готова ко всему на свете,
Всё в лучшем виде сделает – сомнений нет.
А по ночам, когда на город опускалась тишина,
Она, во власти вдохновения пребывала.
Когда в её окно светила женственно луна,
Люба тайком от всех стихи свои писала.
Пускай она была ещё довольно молода,
Пускай она и жизни ещё толком не видала.
Но замечала многое она уже тогда
И то, что видела, в стихи усердно облекала.
Она писала не о том, как радостно живётся,
Как все вокруг лишь делают, что пляшут и поют.
Её стихи о том, с каким трудом жизнь достаётся,
О том, как люди все по-разному живут.
Что значит, когда папа есть, но не ночует дома,
Иль очень хочет, но дают ему лишь только позвонить.
Когда плевав на всю семью, уходит мать к другому,
Или когда оба родителя вдруг начинают пить.
Из-за эмоций бешеных подросток лезет в петлю,
Пакет надев на голову, себя начнёт травить.
Но в жуткой повседневности были моменты светлые,
И Люба их, конечно же, не смела упустить.
Эти сюжеты Люба из чужой жизни брала,
Уроки извлекать стараясь из ошибок.
В стихах своих она стремилась очертить мораль,
И, по возможности, подумать: есть ли выход.
Так Люба и жила себе, с подругами дружила,
Как все подростки, развлекаясь и учясь.
И вдруг однажды с ней такое приключилось,
Что и не в сказке будет рассказать.
Как и всегда утром Люба явилась в школу,
Полна желания науки изучать.
Но, почему-то на неё глядят все по-другому,
Будто знакомства не желая признавать.
Подходят все, смеются, с чем-то поздравляют
И говорят, что выступление на ура.
Другие, хохоча, чего-то напевают.
Что же они все вдруг увидели вчера?
Люба в тот день поздно с занятия вернулась,
Устав, сразу же спать в постель легла.
Лишь утром на звонки и сообщения наткнулась,
Но ничего пока не поняла.
Но, наконец, Любе подруги рассказали,
С чего сыр-бор весь этот начался.
И оказалось, что вчера девчонку показали,
Точь-в-точь как Люба – отличить просто нельзя.
Девушка в клипе пела и, конечно, танцевала.
Мотив чудовищно приятный, хоть простой,
Вся школа ещё долго от мысли полыхала
О том, что они рядом со звездой.
Эмилия – так звали ту девчонку,
Талантлива, красива, молода.
За популярностью вступила в бешеную гонку
Эта взошедшая на Западе звезда.
В конце концов, всё улеглось и будто позабылось,
Устала Люба греться славой не своей.
Как неожиданно напасть вдруг навалилась –
В учёбе надвигался апогей.
Не захотела просто так пустить родная школа
Из стен своих одну из лучших учениц.
А посему решение приняли на зависть всем районам
Полномасштабный праздник закатить.
Одним из ключевых гвоздей программы
Была та песня, что для Любы стала роковой.
И хоть она была не из пугливых,
Боялась, не окончится ли всё бедой.
Но волю сжав в кулак, Люба взялась за подготовку:
Слова и танец заучила наизусть.
Благо была у неё в этом нужная сноровка,
Так почему б умением не блеснуть?
Вот, наконец, пришли к концу все адские денёчки,
Что, впрочем, девочке и было не впервой.
Бессонной стала для неё перед финалом ночка,
Но это, всё же, стоило того.
Вступительная речь директора той школы,
За ним учителя сказали пару слов.
А после всех формальностей последовало шоу,
Где в главной роли была девочка по имени Любовь.
В роли ведущей она сцены ярко отыграла,
Сценарий был написан ею же самой.
Только не это её вовсе сильно волновало,
А выступление под личностью чужой.
Огни погасли, зал затих, и проигрыш заиграл –
Секунды первые вступления.
Ручьём чудесным заструился ангельский вокал,
Во всем знакомом исполнении.
Люба проделала всё с мастерством известным,
Организация на уровне была.
Восторг неописуемый был вызван повсеместно,
Заслуженно досталась похвала.
Всё это, разумеется, на видео снимали,
Чтоб дома можно было посмотреть.
Но не у всех такие кадры просто оседали,
Отдельные выкладывали в сеть.
Но это позже, а пока, купалась в славе Люба,
Её известность увеличилась сто крат.
Назвать её тщеславной, безусловно, было грубо,
Но не было уже пути назад.
Вот отзвучали трубы выпускного бала,
Осталась в прошлом школьная пора.
Как и у всех Любу дальнейшая её жизнь занимала,
Ведь было дальше двигаться пора.
Она отбросила все притязания о славе,
В вуз поступив, вновь за учебу принялась.
У двойника же звёздного в угоду ожиданиям
Карьера круто в гору поднялась.
Опять звучал по радио хит новый то и дело,
Незрелые умы поклонников терзая.
Не зная устали, время стремительно летело,
Исход неумолимый приближая.
Любовь уехала на стажировку за границу,
Подруг нашла и в языке поупражнялась.
И вот событие там не преминуло случиться:
Она под объективы камер вдруг попала.
На них фотограф молодой однажды засмотрелся
И пару фото просто так на память сделал.
Когда же он тайком поближе к ним подкрался,
То, в некотором роде обалдел.
Но, осмелев, он познакомиться решился,
На Любу любопытный взгляд бросая.
С ними со всеми попросту разговорился,
Шикарных снимков сделать предлагая.
В конце концов, он победил своим напором –
Девчонки, поломавшись, согласились.
Он через Интернет пообещал прислать им фото,
На этом все они и сговорились.
Минули дни весёлые работы за границей,
Пора Любе домой уж собираться.
Как вдруг послание пришло почтовой птицей,
Там просьба ей на месте оставаться.
Мужчина незнакомый назначил встречу ей
В кафе недалеко, за переулком.
Он настоятельно просил явиться без свидетелей,
Не опасаясь за исход прогулки.
Люба пришла, но не без страха билось сердце,
Смотрел мужчина, удивления не скрывая.
Она подумать не могла, что ж за такая тема
Её в процессе разговора ожидала.
Мужчина начал свой рассказ спокойно, деловито,
Хотя, волнение немного проступало.
Любови тайна страшная была в тот день открыта,
О чём она и не подозревала.
Эмилия – звезда, кумир, владелица умов –
За руль села под влиянием кокаина.
И ни к чему здесь много лишних слов,
Чтобы понять: она разбилась на машине.
Мужчина заявил: Не бойся, Эмилия жива!
Она сейчас в больнице, хоть и в коме.
Но у неё остались недоделаны дела,
Они не могут ждать её прихода к норме.
Нам жаль её, – он продолжал. – Но жизнь не остановишь,
Контрактов куча у неё подписана была.
Но выход есть: ты станешь ей, я знаю, что ты сможешь,
Я дам неделю, чтобы ты обдумать всё смогла...
У Любы не было недели – поездка шла к концу,
Её уж дома вскоре ждали.
Учебный год очередной маячил на носу,
Раздумывать был срок едва ли.
Ответ Любови следовало дать уже сейчас,
Чтоб с институтом все дела уладить.
А вдруг это её тот самый звёздный час
Сиянием ярким к себе манит?
- А срок? – Год. Затем продлим, покуда она не придёт в себя.
Люба в окошко молча посмотрела.
- Друзья, учёба? Да что там говорить! Как же семья?!
- Все постоянно чем-то жертвуют для дела.
Не думай ты, что я такой вот подлый, жадный,
И ради денег на любую готов мерзость.
Но в шоу-бизнесе мы все ведём бои без правил,
Чтобы там выжить, нужно иметь дерзость.
Кроме того, Эмилия трудилась не одна,
Рабочих мест она немало создавала.
Её болезни слишком высока цена:
Она без заработка всех пооставляла.
А за окном вдруг тучи небо затянули серым,
И по асфальту летний дождь ударил.
У Любы будто струны натянулись нервы,
Согласие она решила своё дать.
Другое дело! – он, довольный, потирая руки,
Сказал. – Не будем упускать моменты.
Улаживай свои дела. Нам скоро будет не до скуки.
Завтра вылетаем, все оформим документы.
Люба, связавшись с близкими, им рассказала,
Будто работа подвернулась вдруг нежданно.
Поэтому она ещё пока что там осталась,
Вроде бы, честно всё и без обмана.
С вузом она, конечно, договориться смогла тоже,
Академотпуск от учёбы взяв.
Естественно, всей правды она никому, всё же,
Не рассказала, слово дав.
Смотря из самолёта, взлетающего над землёй,
Люба задумалась над верностью решения.
Но очень уж хотелось ей побыть чуть-чуть звездой,
И она все отбросила сомнения.
Продюсер на борту поведал нашей Любе,
Что в Интернете он с ней видео нашёл.
Сперва вдруг посмеялся, но решил, вдруг надо будет,
И вот случилось – чёрный день нежданно подошёл.
- Найти все данные твои – проблема встала остро,
Но привлекли мы к этому умеющих людей.
А оказалось, что саму тебя найти довольно просто,
Тем более что ты была на стажировке здесь.
Прибыв на место, нужно было бумаги подписать,
Контракт на то же, что Эмилия выполняла.
И в том числе их тайну никому не разглашать,
Всё это их Фемида очень строго охраняла.
Своей команде Джон сотрудницу новую представил,
Ей коротко о каждом рассказал.
Затем её он перед фактом, разумеется, поставил:
- Тебя зовут Эмилия и ты теперь – звезда!
Но звёздам полагается светить на небосводе,
Если, конечно, они смогут удержаться там.
Для этого всего нужно как лошадям работать,
Успех ведь не приходит к неженкам.
Сперва Любе сказали, как вести себя прилюдно,
О всех Эмилиных повадках и чертах.
Она представить не могла, как это будет трудно –
Примерить на себя чужой кафтан.
Затем пришлось легенду Любе выучить о том,
Что будто бы случилось с ней,
Поупражняться в образе, привыкнуть. И потом
Лишь только допустили до неё людей.
Как озверелые в палату репортёры забежали,
Фотографируя Эмилию в бинтах.
Она врала про сон, про тормоза, что отказали,
Слова дрожали на её устах.
С русским акцентом нужно было что-то делать,
Не списывать же всё на травмы им.
Решили к способу занятному прибегнуть,
Будто она решила вдруг так говорить.
Благо у Любы всё с английским было в норме,
Эмилия же в выходках – мастак.
Вот и решили: пусть она изменит речь немного
И говорит то так, то так.
В больнице фотосессия была только началом,
Когда все 'травмы' стали подживать.
Они, показывая, как звезда справляется с ударом,
Фотографов вновь стали приглашать.
Вот здесь Эмилия, едва встаёт с постели,
А вот она ходить уж начала.
На этом фото уже курсы терапии пролетели,
А здесь – в спортзале и в рабочий ритм почти вошла.
Платье короткое, глубокий вырез на груди
И макияж невероятно страстный.
Пирсинг, татуировки как сзади, так и спереди,
Очей бездонных взгляд опасный.
Манера дерзкая, развязная, что в речи, что в делах –
Такой была Эмилия дьяволицей.
У Любы же, конечно, было всё совсем не так,
Но с новой ролью ей пришлось смириться.
Десятки человек над её образом трудились:
Грим, стиль одежды, голос и манера говорить.
Но настоящая работа Любе даже и не снилась,
К ней приступили, только стала она в 'форму' приходить.
Вот полетели интервью, тусовки, фотосессии
С 'чудесно выжившей' звездой, конечно, в центре.
Ну, а потом черёд пришёл работать непосредственно
На студии над новой песней.
Люба сказала, что могла сама бы написать
Слова иль музыку хотя бы.
Но ей сказали, что здесь есть, кому хиты изобретать,
Её работа – подавать их.
Опять работа над вокалом: как те и эти ноты петь,
Чтоб довести его до совершенства.
Затем студийные часы, где вволю нужно пропотеть,
Чтоб обалдели все фанаты от блаженства.
Записан новый хит. Ура! Но это лишь начало.
- Чтоб подкрепить успех, мы будем снимать клип.
Часы работы у тебя по постановке танцев в зале,
Ну, а потом, собственно, и съёмки впереди.
В процессе дел своих Люба всё больше замечала,
Что все вокруг как будто холодны.
И даже если улыбаются тебе они сначала,
Живые чувства в лицах не видны.
Она пыталась дружбу завязать со всеми
Или хотя бы с кем-нибудь одним.
Но натыкалась лишь она на ледяные стены,
Не шёл никто с ней на контакт из них.
И Люба не могла понять, что это происходит,
Быть может, ей завидуют они?
Иль по контракту им нельзя дружить с ней, может?
Всё было проще, ведь Эмилию никто здесь не любил...
- Она была остра на слово, заносчива, горда,
Особенно, когда бывала пьяной.
Все попросту старались не общаться с ней тогда,
Всё дальше постепенно отдаляясь.
Все за работу держатся, но и терпеть её
Наглые выходки – желания никакого.
Подумала Любовь: “Возможно, просто у неё
Кроме таких манер пути и не было иного?”
И поняла она теперь, что одинока в этом мире,
Что и поплакаться ей некому уже.
Пускай её плакат висит в каждой второй квартире,
Всем наплевать, что у неё в душе.
Один лишь человек к ней был неравнодушен –
Парень Эмилии по имени Уилл.
Он Любин разговор с продюсером подслушал
И к ней, не тратя время, подкатил.
- Привет, родная. Ты грустишь? Могу тебя утешить.
Я знаю, что тебе необходимо.
Иди ко мне, и мы найдём, что можно вдвоём сделать,
Клянусь – всё будет невообразимо!
- Спасибо, на такое не подписывалась я, –
Люба, не думая, ответила нахалу.
- Ну, что ты? Мы друг другу уже больше, чем друзья.
- С Эмилией, наверно, да. Я её только замещаю.
Вот, наконец, труд в студии успехом увенчался,
Джон был доволен остальные тоже.
Релиз новой пластинки в ближайшие дни состоялся,
Немалый труд и капитал в это был вложен.
Но это лишь полдела, что для Любы предстояло,
Пора настала перейти в 'атаку'.
От Джона через пару дней она узнала:
Тур мировой у них по плану.
- Не стану ни за что! Вы что, с ума сошли?! –
Пыталась Люба Джона образумить.
- И так уже Вы с этим всем так далеко зашли.
Лишь только деньги Вас интересуют!
Джон, в свою очередь, ответ держал такой:
- Ведь ты контракт со мною подписала.
Этот контракт для Любы стал полнейшей кабалой,
Она к нему в зависимость попала.
Выхода не было, был путь один – вперёд!
И Люба без вопросов согласилась.
Спланирован по миру крестовый был поход,
Большущей прибылью запахло в перспективе.
Рекламная кампания развёрнута была,
По пению репетиции и постановки танцев.
Вся эта карусель Любу совсем с ума свела,
А тут проблема ещё выплыла внезапно.
Джон в ярости вошёл и фотографии на стол
Швырнул: – Ты полюбуйся только!
Один мерзавец, видимо, тебя тогда заснял,
Когда Эмилия уже была в больничной койке!
Тут Любу будто окатило кипятком, она спросила:
- Джон, и что же дальше будет?
- Он требует, чтобы ему на счет сумма немалая пришла,
Иначе это всё опубликует.
Кроме того, в распоряжении его видеоролик тот,
Что в школе вашей тогда сняли.
Видно, подобно мне, скачал его этот урод,
Прежде, чем мы из сети его изъяли!
Без энтузиазма Джон прогноз продолжил свой:
- Была ты в курсе с самого начала.
Нам всем эта 'сенсация' теперь грозит тюрьмой,
И штраф дадут, уж мне поверь, не малый.
- Простите, Джон, в тот день я же не знала, что
Будет завтра. Может, просто заплатить?
- Нет, Люба, тебя я не виню. Не знал никто.
Заплатим, а потом удвоится его вдруг аппетит!
Тут адвокат вдруг слово взял и молвил: – Плохо дело.
Не надо гор нам липовых идей.
Этот вопрос нужно решать быстрей и очень смело.
Есть у меня парочка проверенных людей.
Нет! – с ужасом Любовь его слова прервала. – Нет!
С ума сошли?! Нам только крови не хватает!
Сама я с ним поговорю. Его найду я через Интернет.
Он мне уступит, ведь он, всё же меня знает.
Тут Люба вышла, наконец, на свой почтовый адрес,
Там кучу писем разных обнаружив.
И среди них было и то, что этот парень отослал ей,
С подругами её тогда случайно встретив.
Люба ответила ему и встречу предложила сразу,
Чтоб все вопросы разрешить им поскорей.
Он поначалу не хотел и близок был к отказу,
Но, всё-таки, согласием ответил ей.
- Тед, здравствуй. Ну, зачем ты так? – Сказала ему Люба.
Ты их не знаешь, ведь они убьют тебя.
Тобою избранным путём ты счастлив никогда не будешь,
Пожалуйста, не делай этого, ради меня...
- Меня им не достать, хоть с кем они пусть дружат,
Я либо деньги, либо славу получу.
Меня уж точно не убьют и даже не засудят,
Я их за жабры взял и до сих пор держу.
- Тед, ты дурак! Сенсацию свою лишь ценишь,
Ты бы подумал лучше о других!
Я договором связана. Меня подставить ты сумеешь,
Но и потянешь следом остальных.
- Скажи мне, а, зачем тебе всё это, Люба?
Ты спишь с ним? – С Джоном?
Конечно, нет! Ты что?! Я вижу, разговора здесь не будет.
Они всё сами решат по-другому.
Но тут Любовь как будто бы прорвало, она сказала:
- Да, я захотела жизни звёздной!
Популярность, деньги – об этом я давно мечтала!
Но достаётся это всё совсем не просто.
Весь день мой с утра до ночи расписан и вольностей
Мне не позволяют никаких.
Диета, репетиции, тусовки, съёмки. Своих друзей
Не видела давно, забыла про родных.
А думаешь, легко мне в чужой шкуре находиться,
Быть той, которой не была я никогда?
Вокруг меня куче людей приходится трудиться,
Ты это не разрушишь, ведь не ты это создал!
- А ты права, – ответил он. – За выгодой погнался,
Не каждый день подобное случается со мной.
Быть может, я действительно, немного заигрался
И об исходе не подумал головой.
- Эти слова твои мне как бальзам на душу, –
Любовь, улыбкой засияв, ему сказала.
- Будут в твоей карьере ещё случаи получше, –
И на прощание она его поцеловала.
На радостях, что всё прошло, Джон Любе дал отгул,
Но, разумеется, здесь были свои камни.
Эмилия себе позволить не могла обычную прогулку
Без сопровождения охраны.
Плечистые ребята кольцом сомкнулись плотным,
Чтоб из машины Любу проводить.
И так пришлось гулять ей по магазинам модным,
Ведь кто угодно мог ей навредить.
Поклонники кричали, что любят её страстно,
И что дотронуться лишь до неё хотят.
От бешеной любви их становилось Любе страшно,
Она старалась скрыться, пряча взгляд.
Что от любви до ненависти лишь шаг один всего,
Люба внезапно поняла сегодня.
Когда, читая почту, наткнулась на письмо:
“Эмилия, ты дрянь! Да чтоб ты сдохла!
Был парень у меня, друг друга мы любили,
Нам вместе было очень хорошо.
Но вдруг, внезапно, без причин его чувства остыли,
Как будто бы другую он нашёл.
Всё чаще о тебе звучали разговоры,
Он говорил так, будто вместе вы.
У нас же разгорались сильнейшие раздоры,
Чувства мои ему уж были не нужны.
Мы, наконец, расстались, хоть теплилась надежда
На то, что, может, поумнеет он.
Но бесполезно стало, тобой он только грезил,
Твоими фото весь обклеил дом...”
Тут Любе стыдно стало, хоть не она была
Этой беде, по сути дела и виною.
Помочь девчонке этой, однако собралась,
Пройти была не в силах стороною.
Ответ Эмилии получив, девчонка растерялась,
Такой не ожидая поворот.
За грубые слова она всё время извинялась,
С надеждой делая ответный ход.
Но тут Люба ещё одно послание прочитала
И испугалась до глубины души.
Из этого письма она к своему ужасу узнала,
Что кто-то её хочет погубить.
По первым строчкам можно было предсказать,
Что автор не в ладах с рассудком.
Но то, что дальше начал он о ней писать,
Для Любы было просто жутко...
- Не парься! – Джон сказал. – Охрана защитит тебя.
Эмилии тоже всякое писали.
И покушения были. – Вот только Любу все его слова
Могли приободрить едва ли.
Но, она, в руки себя взяв, и подготовкой занимаясь,
Вовсе не стала унывать от ерунды такой.
Кроме того, Люба поддерживать себя теперь старалась
Мыслью, что помирит парня с девчонкой той.
Вот подошли к концу приготовления к концертам,
Намечен был серьёзный маршрут.
Люба заранее к врачам сходила в роли пациента,
Чтобы в дороге не болело там и тут.
Тем временем, послания как будто с того света
Складировались в ящике её.
Но Любе наплевать уже давно было на это,
И поважнее были вещи для неё.
Как ни сильна была Любовь, её трясло изрядно –
Ведь это был не утренник и не выпускной бал.
Критика в случае чего здесь будет беспощадна –
Перед десятками людей концерт ей предстоял.
Ещё за месяц до начала билетов не достать –
Реклама все затраты оправдала.
Эмилия будет для всех своим огнём пылать,
Чтоб никому не показалось мало.
Огни погасли, зал затих, и проигрыш заиграл –
Секунды первые вступления.
Ручьём чудесным заструился ангельский вокал,
Во всем знакомом исполнении.
И зал взревел, он забурлил подобно океану,
Грохот оваций заглушил гитарный рёв.
Безумия всплеск накрыл толпу подобно урагану,
Освобождая тело от оков.
Энергия рекой лилась, и наполняла сцену,
Рождая вокруг Любы мощный вихрь.
Казалось, что ещё чуть-чуть и он разрушит стены,
И Любу вознесёт куда-то ввысь.
И после первой песни Любу было не остановить.
Она, кураж неимоверный испытав,
Помчалась дальше бешено собою заводить
Всех, кто оттягивался, к ней на концерт попав.
Здесь очутились и тот парень с той девчонкой,
Немало тому факту удивившись.
Но если первый был в восторге полном,
Вторая оказалась чуть смутившись.
Как будто в трансе непрерывно пребывая,
Люба внезапно вспомнила о том,
Что на себя миссию благую возлагая,
Их позвала, чтоб стать для них арбитром.
В первом ряду были они друг с другом рядом,
Но за концерт весь не соприкасаясь.
Люба, дав музыкантам знак, окинула их взглядом
И сказала: – Я вас на сцену приглашаю.
Они расстались, в своих чувствах заблудившись,
Причиной я тому была, как будто.
Хочу я, чтоб они ушли отсюда, в одно слившись,
А до тех пор мне будет не уютно.
Меня послушай, – обратилась она к парню.
- Напрасно ты к звезде свой взор воротишь.
В то время как любовь вполне реальная
Под боком, но её ты знать не хочешь.
Мы с тобой разные и ты меня не знаешь,
Я не тот образ, что придумал ты себе.
К чему всё это приведёт, ты и не представляешь,
Мой свет способен навредить тебе.
Но человек на свете есть, который тебя любит,
Вот он стоит сейчас перед тобой.
Она тебя всегда поймёт, твой ложный шаг забудет,
С ней больше счастлив будешь, чем со мной.
Скажи мне, ты простишь меня? – спросил парень девчонку.
- Страсть сумасшедшая вдруг на меня нашла.
- Да... – прошептала та в слезах. – С тобой хочу быть только.
Эмилия, тебе спасибо за то, что помогла.
Она расцеловала Любу, слезами счастья обливаясь,
Ещё всё до конца не осознав.
Та благодарность принимала, только мило улыбаясь,
Таким исходом дело увенчав.
Слов Люба не нашла, чтобы продолжить сцену,
Да были все они и не нужны.
Зал ликовал. Последовала песня ей на смену.
Этим поступком были все восхищены.
Но Джон был недоволен очень – шло это не по плану,
Ведь он привык всегда всем управлять.
Не знал тогда он: для него будет вторым ударом,
Что Люба собственную песню станет исполнять.
Услышав Любины слова, он впал в недоумение,
Затем и вовсе разозлился на неё.
Но, услыхав восторг толпы, пришёл к другому мнению,
Как хорошо, что он нашел её.
Концерт отыгран был, но народ не унимался.
Непросто было чувства усмирить.
К звезде приблизиться каждый второй пытался –
Фото на память сделать или букет ей подарить.
- Как ты? – Джон спросил. – Устала? – Да, немного.
Но вцелом, чувствую себя я хорошо.
- Теперь я вижу – для тебя есть лишь одна дорога.
Ты рождена была, чтоб стать звездой.
Однако же, меня сейчас ты очень сильно удивила,
Когда посамовольничать взялась.
Тот популистский жест, что ты изобразила.
И песня... Но задумка удалась.
- Простите меня, Джон, но Вы бы мне не дали
На это разрешение своё.
- Конечно, нет. Импровизацию приемлю я едва ли.
Но, чёрт возьми! В этом ты похожа на неё!
Слова, что Джон здесь произнёс, прошли для Любы мимо –
Она на крыльях славы пребывала.
Ведь ощущение, что стала для людей она любима,
Разум её всё больше занимало.
И в этот миг, когда она неспешно шла по коридору,
В своих эмоциях и мыслях оставаясь.
Откуда ни возьмись, возник вдруг незнакомец,
К ней энергичным шагом приближаясь.
- Эмилия, постой! – он крикнул, что-то доставая
Из глубокого кармана своих брюк.
Люба замерла, похолодев и ничего не понимая,
Как тут охранник его повалил с заламыванием рук.
И остальные подскочили, Джон примчался моментально.
- Какого чёрта он вообще здесь оказался?!
Он был разгневан, но всё кончилось более чем банально:
Это поклонник за автографом пробрался.
Первый концерт для Любы самым трудным был морально,
Все остальные по накатанной летели.
Пусть все мероприятия и шли почти что машинально,
Но, всё же, Любе сильно надоели.
Гулять по городам, где побывали, ей было некогда совсем,
В одном из них она лишь вырваться сумела,
Чтоб побродить, знакомым воздухом дыша, – в Москве.
Там поняла она, домой как сильно захотела.
Концерт Эмилии в Москве людей много смотрело,
И среди них пришли подруги Любины.
Не зная, кто был перед ними, одна вдруг пошутила:
- Спорим, что Любка наша лучше спела бы!
Усталость, всё же, отходила на задний план мгновенно,
Когда Люба получала аплодисментов шквал.
Она питалась этим, меняясь постепенно,
Ажиотаж вокруг себя её всё больше привлекал.
Люба пытаться стала разнообразие вносить в процесс,
Всё чаще Джону возражала.
Становилась своевольной, нервной, будто в неё вселился бес,
Если что было не по ней, её всё раздражало.
Однажды вечером после концерта Люба присела на диван,
Уилл к ней вдруг нежданно заявился.
- Устала я! Не вздумай приставать! – Эй, тише, не буянь,
- С усталостью давно бороться научился.
- Ещё скажи, что секс иль алкоголь расслабиться позволят?
- Нет, что ты? Средство есть получше них.
После одной таблетки ты взлетишь, и отдохнёшь всем телом вволю,
А главное – последствий никаких.
- Иди ты к чёрту с этой дрянью! Не смей её мне предлагать!
- Как хочешь. Мучайся и дальше
Я лишь помочь хотел тебе. – Не надо! И зачем же лгать?
Лучше держись ты от меня подальше!
Даже от рака панацею Люба из рук его бы не взяла,
Да только плохо совсем стало.
Шалили нервы всё сильней, и даже Джон её не понимал,
Пошли у них одни скандалы.
Люба сама пришла к Уиллу и 'лекарство' это попросила,
Он поделился без вопросов с ней.
Но, в случае чего, она ему сурово пригрозила,
Что он своих не соберёт костей.
Таблетку проглотив, она прилив тепла вдруг ощутила
К измотанным конечностям своим.
Расслабленность по телу моментально заструилась,
Плохие мысли испарились словно дым.
Так хорошо за свою жизнь Люба себя не ощущала –
Настали лёгкость, беззаботность и покой.
Она не поняла, как вдруг Уиллу улыбаться стала –
Всё завершилось у них оргией ночной...
Что было ночью этой, Люба вспомнить не могла,
Уилл же уверял, что всё прилично.
И через пару дней она опять к нему пришла,
Чтоб снова сделать самочувствие отличным.
Все дни их путешествия по миру, что остались,
Окрасились лишь в яркие цвета.
Все рады были, что с Эмилией они уж не ругались,
И Джон лишь понимал, что здесь что-то не так.
Когда пытался Любу он о чём-нибудь спросить,
Она в отсутствии проблем лишь уверяла.
Стремилась, как могла, от всех вопросов уходить,
С Уиллом же всё чаще пропадала.
И, наконец, не выдержав, отправился к ней Джон
После её очередного выступления.
Любу он на полу нашёл у входа на балкон
С отсутствием в груди сердцебиения...
Он сделал всё, что мог, прежде чем реанимобиль
Примчался, и Эмилию погрузили.
Врачи за жизнь её боролись из последних сил,
И сердце они, всё же, запустили.
- Что с нею? – Джон спросил. – Она жива? Скажите!
Повисла пауза в ответ неловко.
- Жить она будет. Но она так молода. Уж вы её поберегите.
Типичный случай – передозировка...
И что ей надо – молода, красива, при славе и деньгах?
Как будто этого ей мало?
Неужто жажда ощущений новых побеждает смерти страх?
Иль, может быть, она просто устала?...
На следующий день Джон в той больнице Любу посетил.
- Я виновата, Джон. Как я могла так опуститься?...
- Не говори так. Это всё моя вина, я сам такое допустил.
Как отдохнёшь, к нам сможешь присоединиться.
Закончился гастрольный тур, приличный урожай собрали,
В восторге были все и даже Джон.
Он говорил: – Отлично всё! Хочу, чтоб вы все отдыхали!
На Любу же смотрел с опаской он.
Ему казалось то, что Люба сама как будто, не своя,
Вялая и апатичная вдруг стала.
- Люба, что с тобой? Где вся энергия твоя?
Не знаю, Джон. Наверное, я устала...
Джон полечиться, было, Любе однажды предложил,
Но та решительным ответила отказом.
Когда Уилл внезапно с ней на своём Porsche укатил,
Почуял он беду не сразу.
Поговорить с нею попытки ни к чему не привели,
Любу совсем с цепи тогда сорвало.
Они поссорились, друг друга в чём попало обвинив,
Дров наломав отнюдь немало.
Джон плюнул, и пустил на самотёк весь ход,
Хоть понимал, что надо что-то делать,
Пока события не приняли печальный оборот,
Эмилия с катушек не слетела.
Он дал Эмилии возможность отдохнуть,
Чтоб она силы все свои восстановила.
Но та с Уиллом развлекалась, что не продохнуть,
Все сутки напролёт с ним проводила.
В жизни Эмилии всё разом вдруг перевернулось,
В душе засела прочно пустота.
Будто в дурмане пьяном серые дни её тянулись,
Она сама была какая-то не та.
И лишь с Уиллом вместе она снова вспоминала
О том, что всё-таки ещё жива.
Когда очередную дозу 'лекарства' принимала,
Над миром вновь рассеивалась мгла.
Однажды, будучи навеселе, Уилл вдруг ляпнул невпопад,
С Эмилией блаженство разделяя:
- Забавно, девушка, что во всём мире мужики хотят,
Со мной живёт, за дозу отдаваясь!
Тут что-то в мозге у Эмилии внезапно перемкнулось.
Она, едва ли что-нибудь поняв,
Лежавший рядом нож схватила быстро, замахнулась,
И алая вдруг брызнула струя.
Встала Эмилия, Уилла бросив их ложе кровью заливать,
На зеркало вдруг взгляд свой обратила.
Приблизившись, увидела, как отражение начало шептать:
- Ты посмотри, в кого ты превратилась...
Ты в опьянении проводишь дни и ночи с кем попало,
Сжигая изнутри саму себя.
Взгляни же, наконец, похожа на кого ты стала,
Очнись, Эмилия, прошу тебя...
- Кто ты, скажи мне? Что тебе здесь надо? А лучше уходи скорей!
- Я – Люба. Меня ещё ты помнишь?
Ты вся в крови. – Кровь не моя! – Она струится из руки твоей.
Тебе нужна быстрее помощь!
- Иди ты к чёрту! – Эмилия нож в зеркало вонзила,
И сразу же по нему трещина пошла.
Стекло разломанное собою явно отразило
Тот образ жуткий, до которого она дошла.
Немного отойдя назад, она себе на руку посмотрела:
Там на предплечье раны от ножа зияли.
От ужаса Эмилия с ног до головы похолодела
И на пол рухнула в сознании едва ли.
Когда, в конце концов, глаза её опять открылись,
То яркий белый свет ударил в них.
Во второй раз она уже в больничной койке очутилась –
Сумела задержаться средь живых.
Джон к ней пришёл, весь бледный и напуганный немало.
Он не ругал её, а лишь себя.
Эмилия не в силах говорить была, а слёзы лишь роняла.
- Всё будет хорошо. Отдыхай, девочка моя...
Когда жизни Эмилии уж больше ничего не угрожало,
Её в другой отдел перевели.
Над ней там целая команда докторов работать стала,
Те, кто в порядок привести её могли.
И потянулись дни сперва, за ними – долгие недели:
Лекарства, процедуры, психотерапия.
Больную психику здесь основательно лечили,
Чтоб снова прежней смогла стать Эмилия.
Наркозависимость свою она преодолеть смогла
И отдохнула здесь душой и телом.
Как вдруг однажды, она в свою палату с процедуры шла
И речь Джона распознать сумела.
- Ну, как она? – он доктора спросил. – Увы, пока без изменений.
Хорошо лишь то, что состояние стабильно.
- Чёрт возьми! Ну, как же так?! Могу я к ней сейчас сходить?
- Конечно, – Эмилия тут удивилась сильно.
Она покинула больницу в тот же день, не успев толком попрощаться.
Кружил над ней сомнений рой,
Но от Джона она не стала правды добиваться,
Решив, что лучше всё узнать самой.
На следующий же день, когда других занятий не было пока,
Она сказала Джону, будто в комнате поспит.
Тот отвечал: – Конечно, отдыхай. Чтоб голова твоя была легка.
Но только, я тебя прошу, ты не дури.
Быть паинькой ему пообещав, Эмилия списалась с Тедом:
- Здравствуй. Прошу тебя помочь, не отказаться.
Добраться нужно в одну клинику, покинув тайно дом,
И, по возможности, неузнанной остаться.
Тед согласился сразу, машину быстро к её дому подогнав.
Эмилия парик, очки, неброскую одежду нацепила
И чёрным ходом ото всех тайно на улицу прошла,
После чего с ним вместе к больнице покатила.
- Ты как? – спросил он. – Я слышал, парня своего убила.
Наркотики, психушка, все дела.
- Не верь газетам. Я расстаться просто с ним решила.
Погорячилась, может. Не в себе слегка была.
А ты как? В моём сердце есть вакансия ещё пока, –
Она ему сказала, улыбаясь.
- И к фотосъёмке откровенной я готова. – Нашла же дурака.
Со знаменитостями не встречаюсь.
Ты нравилась мне, когда простой девчонкою была,
Которая болезнью звёздной не страдала.
Теперь же ты – Эмилия. От себя прежней ты ушла,
Высокого полёта птицей стала...
Они подъехали, конфет коробку по дороге прихватив,
Ну, и конечно, вина бутылку дорогую.
- Я постараюсь быстро, а ты пока внизу их отвлеки.
- Это проблему не создаст большую.
Эмилия зашла внутрь, сказав, что с благодарностью к врачу,
Что хочет будто бы она его увидеть.
За ней Тед следом заскочил и принялся молоть вдруг чепуху,
Мешая им Эмилию обнаружить.
Она, тем временем, направилась туда, куда и Джон ходил,
В тот день, когда за ней приехал.
Реанимация – там и она сама два раза при смерти гостила,
В этом печальном месте не до смеха.
Как удалось ей, миновав весь персонал, туда пробраться,
Неведом никому тот способ.
Эмилия нашла палату, куда не многим лишь вход разрешался,
И внутрь зашла без дополнительных вопросов.
И ахнула она, 'себя' увидев лёжа к аппаратам подключённой,
Из глаз её слезинки побежали.
Подойдя ближе, Эмилия до девушки дотронулась рукой,
От слов сама себя не удержала.
- Здравствуй, Эмилия. Вот встретились с тобой мы, наконец.
Печальный повод только вышел очень.
Как получилось так, что не смогла себя ты уберечь?
Ведь ты прожить могла б немало, это точно.
Хотя, ты знаешь, на твоё место я негаданно попала
И поняла, что жизнь твоя – не сладость.
Когда же раньше о таком я тайно лишь мечтала,
То и не думала, какая это гадость.
Мне постоянно нужно носить придуманную маску,
Кто я – никому нет дела.
Уже давно я не испытывала ни тепла, ни ласки,
Замёрзло моё собственное тело.
Я стала чёрствой, лживой, высокомерие меня съедает.
Я чувствую, как трудно со мной стало.
Но образ этот продюсера лишь удовлетворяет,
Ему плевать на то, что я устала.
Сама уже запуталась я в том, кто сейчас я всё же –
Та, кем была, или же та, кем стала.
И эта мысль, сводя с ума, меня сильнее и сильнее гложет,
Я с новой ролью уж бороться перестала.
Прости меня, с твоим я парнем не единожды переспала,
С ним на наркотики подсела.
И в опьянении однажды жизнь его чуть не оборвала,
Совсем как будто одурела.
Меня все любят, по крайней мере, они так пишут и кричат
Но их любовь безумна и ужасна.
Слепая страсть толкает их, они не понимают, что творят,
Тепла в ней нет, она для всех опасна.
Один лишь есть, кто ко мне всё ещё не ровно дышит,
Точнее, к той, какою я была.
Он мне сегодня без вопросов свою помощь предложил,
А я себя с ним словно дура повела.
Но, может быть, исправить всё ещё не поздно?
Не вечно ведь ты будешь лежать здесь? –
Она, замолкнув, вытерла со своего лица все слёзы,
На тахту легла и тихо стала петь.
Когда Люба вполголоса допела свою песню,
То на мгновение глаза свои закрыла.
И не заметила, как перед ней открылся мир чудесный –
Она внезапно в сон вдруг провалилась.
Заботы все её остались на заднем плане где-то,
И настроение как будто поднялось.
Вдруг звук раздался громкий – телефон был это!
Не поняла она сначала, что стряслось.
Вскочив с тахты, Люба схватила рукой трубку, услышав:
- Эмилия, где ты, чёрт тебя возьми?!
- Всё хорошо, – она лишь проронила, наружу выбежав.
- Я постараюсь всё Вам позже объяснить...
И Люба уж хотела бежать отсюда прочь, как вдруг
Внезапно будто вкопанная встала.
К палате снова повернулась, услышав там какой-то звук.
Аппаратура это зазвучала.
Она, к Эмилии подошла и вдруг, движения в её теле уловила,
Та шевелить рукою еле видно начала.
Затем едва ли слышный стон издав, глаза чуть приоткрыла
И на Любу с удивлением подняла.
- Кто ты?... – она еле прохрипела. – Я ошибаюсь или мы похожи?...
- Не ошибаешься. Как две капли воды.
- Мы где вообще? Жива я или нет?... – Жива, но только всё же,
Вставать не торопись. В больнице ты...
Люба от изумления язык забыла, путала слова и запиналась,
Эмилия же сдержанной была.
- Так кто ты?... Не говори, что сёстры мы. – Люба зазаикалась.
- Я... Я Люба, твой дублёр... – она сказала.
- Дублёр?... Постой? Что это значит? – Меня Джон нанял,
Чтобы тебя на время заменить.
- На время? На какое? Я сколько здесь? – Ты была в коме...
Около года... Им надо было как-то дальше жить...
Эмилия вдруг помрачнела, глаза закрыв, и замолчала.
- Отлично! Год жизни псу под хвост...
- Мне очень жаль... – Брось... Я свою жизнь ценила мало.
Почти разрушила последний мост...
И что ты скажешь? Каково тебе пожить моею жизнью?
- Хреново, если честно...
- То-то и оно. Вся моя жизнь насквозь пропахла ложью,
Лишь на обложках она выглядит чудесно.
- Я улыбаюсь, всех в округе ненавидя, даже когда мне очень плохо.
Поклонники меня на части разорвать готовы.
Мой каждый шаг расписан. Я как в плену. Вся изнутри иссохла,
Я все бы деньги отдала, чтоб жизнь начать по-новой.
Да, деньги, слава, безусловно, греют. Но я всё время под прицелом.
Вся жизнь моя – фальшивая игра.
Любви нет, есть наркоман дружок. И если судить в целом,
Давно погасла первая искра.
Характер мой, не спорю, никогда подарком не был,
Испортился он славою вконец.
И я решила сдуру, покуда мир ко мне, как будто не остыл,
Отправиться со смертью под венец.
На всё плевать мне было – на наркоте сидела прочно.
Приняв, как следует, в машину села
И, разогнавшись, управление оставила нарочно.
Хотя, под дозой я всё равно вести бы не сумела.
Теперь я здесь... Скажи, тот год хоть был успешным?
- Да, очень. – Джон своего точно не упустит.
- Снимали клипы, альбом издали. Турне он завершился мировым.
- Что ж, рада... По мне он, видно, не грустит.
- Нет, что ты? Он звонил и приезжал не раз, в тайне, конечно.
Видишь? Цветы, наверняка приносит он.
- Да ну!... Что-то для моего продюсера это чрезвычайно нежно.
Скупой и чёрствый наш старина Джон.
В палату вдруг сестра вошла и просто обалдела,
Не в силах что-нибудь сказать.
Люба же выдавив: – Простите, я здесь немножко засиделась.
Эмилия, пока! – и ну, бежать.
И тут уж было Любе не до соблюдения маскировки –
Она стремглав отсюда мчалась прочь.
Врачи с негодованием смотрели на неё, как на воровку,
Ей что-то объяснять было совсем невмочь.
Сказав: – До скорого, спасибо! – Люба просто вылетела вон
И к Теду заскочила в один миг.
- Валим отсюда! Меня застукали. Вдобавок позвонил мне Джон.
- А я уж думаю, что там за крики?
Руками проведя по волосам и, вдох глубокий сделав,
Люба расслабилась на выдохе и рассмеялась.
- Нашла её? – Да, – И что узнала? Лечения прогноз каков?
- Ты не поверишь... – она вся заулыбалась.
Подъехав к дому, Люба ещё раз ему сказала:
- Мой дорогой, тебе спасибо.
- Я рад помочь. Знаешь, ты будто не такая стала.
Тебя так встреча изменила сильно?
- Надеюсь, к лучшему? – О, да. Будто как раньше ты была.
- Приятно это от тебя мне слышать.
А знаешь, когда я встретила тебя тогда, ещё не поняла,
Что без тебя я не смогу дышать.
И Люба потянулась к Теду, чтоб поцеловать его,
Он ей, не думая, ответил тем же.
Когда она прощалась с ним и уходила, то не заметила, что
Объектива дуло было горячее уже.
- Где ты была?! Эмилия, ответь! Мы целый час к тебе стучались.
Я думал, снова ты за старое взялась.
А ну-ка, руки покажи, глаза! – Простите, с другом мы одним катались.
- Что ещё за друг?! А если кто заметил вас?!
Потупив взгляд, Люба стояла виновато, что говорить не зная,
Звонок молчание нарушил вдруг.
- Алло! Да это я. Что?! Вы шутите?! Я срочно выезжаю!
Эмилия пришла в себя. Поверить не могу!
- Джон, я скажу Вам правду сразу. Я у Эмилии была.
- Что?! Ну, ты даёшь! Зачем?!
Выследила? – Мне кажется, она из-за меня в себя пришла.
Не понял. Ты сейчас о чём?
Люба всё сразу Джону рассказала, чтоб не было секретов никаких.
- Да уж. Сколь безрассудно, столь и смело!
- Джон, извините, если что. – Последствий лишь бы не было плохих.
Ты как Эмилия, та тоже удивлять умела.
Джон усмехнулся. – Сейчас я съезжу, всё узнаю. Как она.
- Надеюсь, что всё обойдётся.
Я думаю, что нужно вам поговорить. Поддержка ей нужна.
- Ладно, на месте разберёмся.
Он быстро прикатил в ту клинику, врачей всех успокоил
По поводу визита, сделанного только что.
Вошёл к Эмилии в палату и сразу с ней заговорил:
- Здравствуй, дорогая. – Здравствуй, Джон...
- Как ты? Я уж не знал, что о тебе и стоит думать:
Очнёшься ты когда-то или нет.
- Признаться, польщена. Время не стал ты тратить.
Как быстро ты нашёл замену мне...
Джон погрустнел. – Ты не должна была об этом знать.
- Конечно, это же подлог.
- А что мне было делать? Пришлось бы прибыль потерять!
А потом что? Залазить в долг?
- И в этом ты весь, Джон, – слегка Эмилия улыбнулась.
- Ты из-за денег меня чуть не потерял.
И хорошо, что я ещё, в конце концов, очнулась,
А то бы ты и эту девочку загнал.
Ты много сделал для меня, я не берусь об этом спорить,
Но денег всех не заработаешь, пойми.
Ты же, как будто собираешься ещё вторую жизнь прожить,
На первом плане только прибыль, чёрт возьми!
Джон побледнел слегка. – Второй не будет точно...
Ни родственников, ни детей у меня нет.
Ты мне как дочь была, и всё, чего хотел я очень –
Побольше сделать для тебя успеть.
Я болен и болезнь мою, боюсь, уже не победить,
Мне времени совсем чуть-чуть осталось.
Вот и хотел пока живу, денег побольше накопить,
Чтобы ни в чём ты после не нуждалась.
Эмилия сказать в ответ ни слова больше не могла,
Лишь слёзы по щекам её бежали.
Она его изо всех сил своих последних обняла,
А после докторов они позвали.
Восстановиться нужно было ей после болезни столь серьёзной,
И к терапии приступили поскорей.
Как вдруг однажды вновь письмо пришло, бедой маяча грозной,
Письмо без текста, только с фотографией...
Джон, разумеется, решил, что это шантажист очередной,
Вот только непонятно, что он хочет.
- И так нас все уже достали с историей последней той,
А тут – Эмилии новая любовь. Будет покруче точно!
Но дни шли, а того фотографа так и не объявлялось,
Эмилия шла на поправку быстро очень.
Любе её роль выполнять короткий срок уж оставалось,
И даже грустно как-то было, между прочим.
И вот однажды наступил тот долгожданный день:
Эмилия домой к себе вернулась.
Впору пирушку закатить и даже тратиться не лень,
Но всё по-тихому, понятно, провернулось.
Эмилия и Люба быстро меж собой общий язык нашли,
Пока вторая прочь не укатила.
Жаль только, что сходить никуда они вместе не могли,
Ведь это равносильно смерти было.
Однажды Джон, оставив их обеих дома, уехал по делам,
В звонок вдруг кто-то позвонил в этот момент.
Охранник дверь открыл, в ответ услышав: – Это Вам!
Мужчина странный протянул конверт.
Эмилия и Люба вели мирно разговор в гостиной за столом,
Как вдруг внезапно крики услыхали.
Когда стрельба и гранат взрывы пронзили уши будто гром,
Они невероятный ужас испытали.
- Назад! Быстрее! В комнату свою! Мы постараемся его остановить, –
Охранник громко им обеим крикнул.
Но не прошло и двух минут, как он осколком от гранаты был убит –
Ещё один защитник их покинул.
Свистели пули, всю округу грохот наполнял неимоверный,
Охраны штат чрезвычайно быстро таял.
Тут осенило Любу вдруг: – Это тот человек, наверное,
Что письма мне с угрозами писал.
Стрельба внезапно прекратилась, затихло всё вокруг,
- Ты прячься в шкаф, а я проверю!
- Нет! Я с тобой! – Делай, что говорю, раз ты мне друг!
Вдвоём мы вряд ли уцелеем...
Одна послушалась и в шкафе очень быстро заперлась,
Другая только выйти и успела.
Как тут же вскрикнула и медленно назад попятилась,
Чуть не уткнувшись в окончание ствола.
Во всей своей чудовищной красе пред ней маньяк предстал:
С лицом безумным парень лет за двадцать.
От крови пьян, свой раскалённый автомат наперевес держал,
Её увидел он и начал нервно хохотать.
- А твои ястребы стрелять умеют, задели пару раз меня, –
Он кровь на своём теле показал.
- Но, ничего. Ты не волнуйся. Я своё свершу, любовь моя.
Сядь на кровать! – он приказал.
В тебя влюблён с тех самых пор, как лишь по радио услышал.
Ведь браки заключаются на небесах.
А значит, мы уже женаты там, – наверх рукой он показал,
Осталось узаконить брак наш в Штатах.
Прошло уж десять лет с той самой первой встречи нашей,
Свою невинность для тебя всю жизнь хранил.
А ты же, шлюха, с кем попало спишь! Ведь не иначе? –
И оплеухой её сильной наградил.
В Ираке я служил, стрелял и упражнялся в рукопашном бое,
Чтоб тело довести до совершенства.
И всё это я долгих десять лет проделывал с целью одной –
С тобою чтобы испытать блаженство.
Как было больно видеть мне, когда ты на моих глазах
С паршивым наркоманом губила жизнь свою.
Когда же ты разбилась, для меня это был просто крах!
Я сам готов полезть был в петлю.
Я ревновал тебя ко всем, кто с тобой рядом всегда был,
Кто мог с тобою говорить и обнимать.
Ни одного концерта твоего я за свою жизнь не пропустил,
Тебе же было на меня плевать!
Все песни твои зазубрены мной были слово в слово,
И биографию твою я изучал.
Я думал, что могла бы жизнь наша сложиться по-иному,
Если бы раньше я тебя лично повстречал.
Она уж вздрогнула, подумав, что он насиловать её начнёт сейчас,
Но всё похуже стало развиваться.
- С тобой поженимся, а после, уж никто не сможет разлучить нас –
На небеса мы будем отправляться.
За время, что убийца говорил, он дверь досками изнутри заделал,
Рюкзак свой снял, достав оттуда свадебное платье.
Заколотилось сердце бешено, но ничего нельзя было поделать,
- Надень его! – пришлось одежду примерять.
- Ты носишь платья, как и подобает шлюхе, короткие и непристойные,
Чтоб кобели на них слюну пускали!
Одень же в жизни раз, в такой момент, хоть что-нибудь достойное,
Чтоб небеса нам почести воздали.
- Раз я такая шлюха, как ты говоришь, зачем тебе я? Выбери другую.
- Заткнись! – он замахнулся, чтоб удар ей нанести.
- Тебя лишь я люблю! – он резко отвечал. – И за грехи тебя прощаю.
Я твою душу грешную хочу спасти.
- Так у тебя и девушки, я поняла, выходит, не было ни разу?
- Зачем они мне? Я ведь на тебе женат!
Все эти шлюхи грязные распространяют лишь одну заразу!
Только с тобой я слиться буду рад.
- Слушай, любимый, а может, я покажу тебе любовь земную?
Вдруг после этого ты не захочешь умирать?
Она включила всё обольщение своё. – Не убивай меня, прошу я...
- Нет, ты умрёшь! Меня можешь не умолять.
- Я вижу, платье ты уже надела! Как же к лицу тебе оно!
И сразу выглядеть ты по-другому стала.
Мамино платье. Я буду вечно благодарен ей за всё.
Она для меня сделала немало.
Он маленький достал магнитофон, коробку с кольцами за ним,
А следом вынул с цианидом два шприца.
- Сейчас наступит брака таинство. – Он магнитофон включил
И обручальных два извлёк кольца.
И монотонный голос с плёнки обряд свой начал, не спеша,
Жених был сильно возбуждён.
Невеста вся в слезах и синяках рядом стояла чуть дыша.
На вопрос с плёнки «Да!» ответил он.
В этот момент уже сирены полицейских слышны стали,
Хотя и были они ещё чертовски далеки.
Будто надежда на спасение затеплилась едва ли,
Но те секунды были очень нелегки.
Невеста же дать свой ответ ему и вовсе не спешила,
Стараясь ритуал этот ещё продлить.
Когда же вдруг от жениха она удар вновь получила,
Пришлось ей тоже «Да...» здесь говорить...
- Теперь же молодые свои кольца пусть наденут, –
Не унимался голос с записи.
Маньяк надел его, невесту за руку резко одёрнув,
Она кольцо же умудрилась уронить.
Жених вскипел и по лицу её ударил, взревев как дикий зверь:
- Ты это сделала нарочно?! Начинай искать!
- Блудница! Любви моей не ценишь! – А сам косился уж на дверь.
И на пол повалил, с колен ей не давая встать.
- Быстрее! – он кричал. – Быстрей ищи же, шлюха! Шевелись!
Когда же, наконец, кольцо было в руках.
Она, глаза закрыла, встав, и пролетела перед ней вся жизнь
В ярко окрашенных цветах.
- Теперь мы вместе будем вечно! – довольный сказал он,
Фату с 'жены законной' уж своей снимая.
Тем временем полиция снаружи уже выставила свой кордон,
Попытки осторожно внутрь войти предпринимая.
Шприц он схватил, укол смертельный совершить готовясь,
И шум из шкафа услыхал какой-то.
- Что там такое?! – он опешил. Оттуда вовсе не стесняясь,
Ещё одна 'любовь' его выходит.
Маньяк застыл в растерянности, абсолютно ничего не понимая.
- Ты, сукин сын! Мою сестру не трожь! –
Мы с детства друг за друга были. Тебе её я обижать не позволяю! –
По его телу пробежала дрожь.
Момент тут уловив, Эмилия шприц выхватила из его руки
И сразу в шею всю иглу ему всадила.
Пошёл по телу цианид, предсмертный вызывая у подонка крик,
За автомат схватился он, курок нажав, что было силы...
Время прошло, народа собралось более чем немало:
Фотографы, зеваки, репортёры.
Эмилия масштабную пресс-конференцию давала,
Где заявила о конце своей карьеры.
- Последние события моей жизни – авария и нападение маньяка –
А также люди, что со мною тогда были,
Заставили пересмотреть ориентиры, задуматься, что я живу не так.
Все эти факторы меня переродили.
Внезапная смерть очень близкого мне друга подкосила
Меня, но это был хороший мне урок.
Всё что случилось – не напрасно, и это придаёт мне силы.
Мой опыт жизненный пойдёт мне впрок.
Эмилия была спокойна, возможно даже, что грустна,
В противовес тому, что раньше было.
Но своей речи под конец слёз не смогла сдержать она,
Чувство тяжёлое в глазах застыло.
- Во всеуслышание я объявляю, что ухожу со сцены навсегда!
- Эмилия, скажите. Просочились слухи,
Будто двойник имеется у Вас? – Не верьте слухам! Это ерунда.
Они вокруг меня роятся, словно мухи.
И напоследок она песню спела, ту, что Люба написала для неё,
Вокал продемонстрировав блестящий.
Она хотела выразить ей то, что из души рекой лилось её,
И это удалось, вызвав тайфун эмоций настоящий.
Гроб с телом умершего друга был на родину отправлен вскоре,
Эмилия цветы в него вложила.
- Прощай же, Джон, покойся с миром на родном просторе!
Того, что сделал ты, я не забыла.
Люба обратно в свою жизнь привычную опять вернулась,
К тому, о чём давно уже скучала.
И, разумеется, о той истории, что с ней там приключилась,
Она ни слова никому не рассказала.
Последние слова Эмилии она по телевизору смотрела,
Рядом лежал альбом в её же исполнении.
И на вопрос Теда об этом она с улыбкой ответ ему дала:
- Нет, милый мой, я тоже завязала с пением…
08.01.2015