Псков и Новгород шли
против Ордена вместе -
соратники.
Гордый Псков прикрывал брата
часто
от вражеских сил.
А взамен получал
хлеб и войско,
оружие ратное,
Заслоняя от рыцарей
запад
свободной Руси.
Если Новгород звал
на ливонцев
в поход ополчение,-
Договоры писались все
кровью
и сила решала исход,-
То на вече набат бил и
- время имело значение -
На подмогу собрату
спешил первым
псковский народ.
В этот раз для купцов
путь датчане закрыл
намеренно
И, разграбив обозы,
товар увезли
в Колывань*.
Без торговли - не жизнь.
Чтобы датский замок
сбить уверенно,
Шесть князей сговорились
идти общим войском
на брань.
Немцы, зная об этом,
решили всё вызнать
заранее,
Заявив: им нет дела
до рыцарских
датских людей.
С кем пойдут новгородцы?
Сколько войска
на русской окраине?
Чем бы с выгодой
можно ещё
без войны завладеть?
Вьюга выла по - волчьи
на узких
заснеженных улицах.
С факелами в руках
шло посольство к владыке
в собор.
Шли саженные* воины -
каждый с саблей
и кованой сулицей* -
По колено в снегу,
закрывая посольство
собой.
Немцы клялись прилюдно
в церквях на кресте
Нову Городу:
"Наши к вам, ваши к нам,
пусть купцы ходят -
мир им в пути да любовь".
Целовали крест,
кланялись,
гладили рыжие бороды.
" А до рыцарей датских
нам дела нет -
это их боль".
В Дерпте рыцари вышли к присяге -
и русичи*
в клятвы поверили:
Войско вышло зимой
к Раковору
на ветер и снег.
Ни застав, ни постов,
только небо -
метельное, серое.
Но закончить войну
надо к раннему севу,
к весне.
Тучи небо завесили,
вилась позёмка
кручёная.
Руссы встали под стяг -
появился вдали
Раковор.
Появилось и войско -
ливонцев! -
с крестами
и душами чёрными,-
Вот вам верность и клятвы,
посольство,
любви договор.
Рёв торжественный труб,
радость благовеста
колокольного.
Вместе рыцари,
клятвы нарушив,
добьют Русь -
привычен разбой.
Больше Пскова не будет
и Нового Города
вольного:
Непокорных - под меч,
остальных же в ярмо,
как рабов.
Но решили князья:
путь не будет у Ордена
скатертью.
Древний воинский клич - Русь! Русь! -
раздавался
сильней и мощней.
Войско белое медленно,
кровью брызгая,
пятилось, пятилось -
сокращалось, сминалось,
сжималось
в могучей клешне.
Трубы радости смолкли
и болью заплакала
звонница.
Вырываясь из сечи,
в крепость рыцари мчались
спастись.
Войско дрогнуло,
стяги бросая,
в погоню им
бросилась конница.
И дружины пошли,
закрывая
отхода пути.
Стены крепости близко.
Кто встанет сражаться
для вечности?
Но сигнальные трубы
не дали ворваться
в посад.
Это войско второе
шло к месту сражения
вечером.
И дружинные трубы
позвали вернуться
назад.
Трупы, стяги, щиты -
поле ратное
кровью испятнано.
Груды белых плащей -
весь цвет рыцарства
вырублен в пень.
Копья, сулиц обломки
да шлемы,
и латы помятые.
Что годами росло,
смерть брала
за единственый день.
Рать вторая смотрела
на поле морозное
с ужасом.
Груды мёртвых.
Крик раненых
жутко в снегу
застывал.
Тишина вдруг повисла,
лишь кони храпели
приглушенно.
Строй, готовый для боя,
у руссичей
грозно стоял.
Немцы, видя всё поле,
от страха
вперёд не продвинулись,
Ночью тайно бежали,
уже понимая
исход.
А Довмонт,
приходя на Кеголу
лихим предводителем,
Уходил полководцем,
готовился
в новый поход.
Он повёл псковичей
по земле Вырумяя
зимою морозною,-
Еще месяц пылала война,
расходились от страха
круги,-
Но не ради земель,
ради славы и
имени грозного:
Псков пусть помнят
и знают,
а князя -
боятся враги.