Где семь поглотит семь и двойку съест на ужин,
Статистов двух сторон покрестит переход.
Протянется рука зелёным бликом в луже,
И белой слепотой разметка утечёт.
Шагаем в пустоту. И в пустоте. И пусто.
Шагаем просто так, без ритма, в самопал.
Острее и тупей, чем болевое чувство,
Быть может только боль, которой ты не знал.
Острее и тупей. Как антитезис смыслу
Пестреет календарь за позапрошлый год.
Суровый ветеран с листом почётных выслуг
Второй и третий раз свой караул несёт.
Мы лепимся взахлёб из белоснежной глины,
Но мягкие как шёлк, пока нас не обжечь.
Никто не смог толкнуть солдат нагие спины,
Нам предстоит самим сорваться в эту печь.
По кругу и в круги. Зарницы вспорят сумрак.
Вечерний фронт столкнёт заряд противотуч.
И в судорогах дорог, и по дорогам судорог
На невесомый миг ты повстречаешь луч.
Полураспады сна как отправная точка,
Всё меньше есть причин распять себя на днях.
Когда пройдут снега, то звёздочками почки
Распустят смыслы книг по сноскам на полях.
Здесь выщелочит жизнь из череды нелепиц,
Но кто, скажи мне, ждал в остатке пустоту?
Нас драли без корней, осиротевший префикс,
Нам больше не с кем в-, и места, чтобы у-.
Прозрачнее дождя потерянное время,
Хрусталь его трещит секундами внахлёст.
Все рухнет.
Без причин.
Замрёт и онемеет.
Упрямый календарь дрейфует между звёзд.