Вся эта хрень начинается внезапно. Сначала ты нормальный здоровый тридцатипятилетний мужик, а на следующий день ты просто ни хрена не понимаешь, что происходит. Или даже не на следующий, а в этот же.
Я ехал с работы на метро. Привычно гудел поезд, пролетая по туннелям, проложенным мозолистыми руками метростроевцев, грохоча колёсными парами на стыках рельс. Как обычно люди вокруг сидели и стояли, уткнувшись взорами в смартфоны и планшеты.
- Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция – «Электрозаводская» - объявил приятный женский голос, и двери вагона с привычным шипением сомкнулись, едва не прищемив нос какому-то нерасторопному бедолаге.
Однако не похоже было, что это его сильно огорчило. Он спокойно отступил на шаг назад, но тут его взгляд встретился с моим. У меня по спине мурашки пробежали. Обычный мужик, обычные, ничем не примечательные глаза, но какой-то холодок пробежал по спине, и волосы встали дыбом.
Поезд тронулся, набирая ход, и этот мужик зашагал следом за вагоном, не отводя от меня глаз.
Поезд с воем ускорялся, и он тоже перешёл на бег. Я решил, что он обычный городской полоумный, каких много в больших городах, и с любопытством наблюдал за тем, как он бежит по перрону, не отставая от вагона ни на шаг.
Перед тем, как поезд нырнул в туннель, я ожидал, что мужик притормозит, остановится, но он просто вбежал в стену, прямо в камень, и исчез.
Я прямо услышал, как у меня седеет прядь на виске.
До дома в Щёлково доехал на автобусе без приключений. Никто за автобусом не гнался. Спокойно дошёл до подъезда, поднялся на шестнадцатый этаж, пожрал плотно перед сном (идите в пень, зожники), и лёг спать.
Среди ночи проснулся от необычной тишины.
Летом я сплю с приоткрытым окном, и поэтому ночью постоянно шумно от пролегающей рядом с домом дороги. То грузовик прогрохочет, то полоумный хрустик проревёт мотором, несясь к своей неизбежной гибели. Шумно, в общем.
А тут тишина. Ни шума дороги, ни пения ночных птиц, ни лая собак, ничего.
Лежу с закрытыми глазами, и чувствую, что за окном кто-то есть. В детстве такое ощущение было, когда казалось, что под кроватью прячется какая-нибудь тварь из темноты.
Но детство давно прошло, я взрослый жирный мужик, и мне не пристало трястись как мокрая курица от своих надуманных страхов. Открываю глаза, смотрю в окно… Ах ты ж мать твою… Всё, я слетел с катушек, сто пудов.
Перед окном в воздухе висит тень с бледным лицом. Висит и колышется как в мареве, простирая ко мне рукава, в которых непонятно, есть руки или нет.
Я понимаю, что я сплю, и как положено в таких случаях, щипаю себя за руку. Боли, конечно же, нет, что даёт мне немного спокойствия, потому что обычно после такого сразу просыпаешься.
Но в этот раз почему-то такого не происходит. Я не просыпаюсь. Тень так же висит в воздухе, а этаж, напомню, шестнадцатый.
Вспоминаю все прочитанные мной книги о вампирах и прочей подобной дряни, там говорится, что нечисти для того, чтобы проникнуть в дом, нужно, чтобы её позвали. Ну, а я звать эту дрянь не собираюсь, будь она даже моей неизбывной и вечной любовью, терзающей меня уже года три после того, как мы с ней расстались.
Подхожу к окну, понимая, что это сон, жуткий, но всё же сон, и стараюсь разглядеть эту тварь поподробнее. Очертания плывут, взгляду не за что ухватиться, отмечаю только тёмные бесформенные очертания какого-то балахона и бледное лицо с тёмными провалами глаз.
- Что тебе нужно, тварь? – шепчу ей, и вместо ответа она с силой бьёт рукой в стекло.
Я инстинктивно отшатываюсь, прикрывая руками лицо от осколков, но стекло выдерживает. Зато я спотыкаюсь о тапок и падаю навзничь.
Просыпаюсь в холодном поту, сердце колотится в бешеном ритме.
- Тихо, тихо. Всё пучком. – успокаиваю я себя, и сердце послушно сбавляет обороты.
Лежу на диване, потихоньку прихожу в себя. Бесят меня кошмары, после них просыпаешься в ужасе, не сразу понимая, где явь, а где навь.
Утреннее солнце заливает светом комнату, весело играет зайчиками на стенах, поют птички, подают робкие голоса первые рабочие на стройке напротив… Или не поют и не подают? Прислушиваюсь – тишина. И солнечные зайчики как-то поблекли, потускнели и пропали в утреннем тумане.
Смотрю на экран мобильного – семь тридцать утра. Для строителей рановато ещё, с этим всё понятно. А птицы, где их голоса? Где шум дороги? Может, окно закрыто? Стеклопакет тройной, звукоизоляция хорошая. Смотрю на окно, оно приоткрыто.
Ладно, хрен с вами. Встаю, подхожу к окну, всё как обычно, всё нормально, ничего непривычного. Отпечатка ладони на стекле тоже нет… Вроде нет… Есть. Сцка.
Значит, я всё ещё сплю. И вот оно, лицо за окном, снова появляется. Ах ты ж тварь, да сколько ж ты меня пугать будешь!
Открываю окно и стараюсь схватить эту мразь за шкирку, но хватать некого, её уже нет.
Возвращаюсь на место и закрываю окно. Пульс снова грохочет как бешеный… Или нет… Не чувствую пульса… Странные подозрения закрадываются в голову… Ох, нет, ошибся, всё нормально, есть пульс, и он потихоньку успокаивается.
Странный затяжной кошмар, из которого надо выбраться. Снова щипаю себя за руку, но на этот раз радости не испытываю, потому что боль есть. Щипаю ещё раз – больно. С силой кусаю себя за руку и тут же ору от боли.
Значит, не сплю?
Осматриваюсь ещё раз вокруг, стараясь понять, сон это или явь, но всё на месте, всё как и должно быть, только тишина за окном и туман.
Может быть, я оглох?
- Эй, бл...! Я оглох или нет? – вслух спрашиваю себя, и свой голос слышу нормально. Включаю телевизор, но он не включается, похоже, в пульте сели батарейки. Ладно, хер с ним. Включаю плеер на телефоне, и убеждаюсь, что со слухом у меня всё в порядке.
Блин. Значит, с башкой не всё хорошо, что ли? Да нет, вроде. Шестью шесть – тридцать шесть, семью семь – сорок семь… эээ… сорок девять, простите. Когнитивные функции не утрачены, всё хорошо.
Ладно, со всей этой херью потом разберусь, а время уже без десяти восемь, пора выходить уже, ещё до Митино добираться почти два часа.
Быстро собираюсь, и выхожу. Лифты опять не работают. В прошлом месяце три раза не работали, в этом пока первый.
Спускаюсь пешком по лестнице, вижу, подъездная дверь открыта нараспашку, электрозамок не работает. Похоже, света нет, ясно всё.
Выхожу во двор. Знаете, тут район новый, «Богородский». Высотные дома расположены так, что образуют как бы колодцы, закрытые домами почти со всех сторон. Большие просторные дворы, в которых обычно многолюдно. Не в восемь утра, конечно, но кто-то всё равно обычно есть. Кто-то спешит на работу, кто с работы, в общем, всегда кто-то есть, но не сейчас.
Двор полностью безлюден, я в нём один. Даже машин припаркованных нет. Прекрасно понимаю, что такого не может быть, и снова кусаю себя за руку, на этот раз до крови. Больно очень, значит не сплю.
Да что же за херня, блин.
Осматриваюсь вокруг, ни в одном окне нет света. Неужто я сошёл с ума? Не хочется в это верить.
И тут слышу крик со стороны остановки, от поворота. Бегу туда, но добежав до Дикси, останавливаюсь. Путь мне преграждают густые заросли высокого борщевика.
Страшная трава, жуткая. Она мне и до этого внушала тревожные чувства, но сейчас я просто чувствую исходящую из её зарослей злобу. Такое ощущение, как будто на тебя смотрит кобра. Страшно.
Крик больше не повторяется, но я стою, жду.
- Эээй!!! Кто там! – ору уже сам, но мне никто не отвечает.
Что делать? Ежу понятно, что ни на какую работу мне ехать уже не надо, вне зависимости от того, реально это всё или я сошёл с ума. В первом случае что-то произошло с окружающим миром, и работа теперь это последнее, о чём мне стоит беспокоиться, во втором случае мне в таком состоянии там всё равно делать нечего. Развернулся и пошёл назад.
Как бы то ни было, всё равно надо пройтись, осмотреться, попытаться связаться с окружающими, пробиться на худой конец через борщевик, уж большой нож-то или топор я найду где-нибудь.
И только подумал об этом, как прямо почувствовал, что стена борщевика нависла надо мной со спины. Оборачиваюсь – нет, всё на месте. Но трава как-то… смотрит угрожающе.
Да, глупо такое говорить, но другого слова не подберёшь, она прямо таки смотрит.
Некоторое время пячусь назад, но трава стоит себе на месте, как ей и положено, и я поворачиваюсь к ней спиной.
Рядом вижу автостоянку и будку охранника, иду к ней. Автостоянка пуста, машин нет, охранника тоже нет. Вижу на столике радиоприёмник. Беру его и пытаюсь поймать какую-нибудь станцию, но слышу только белый шум. Даже не удивляюсь этому.
Смотрю, на столе лежит начатая пачка сигарет. Я давно бросил курить, окончательно и бесповоротно, но тут что-то рука сама потянулась к сигаретам.
Достал одну, покрутил в руке, желание курить как появилось, так тут же и пропало. Растёр сигарету в руке и выбросил. Понюхал зачем-то пальцы, провонявшие табаком.
- Ааа!!! – слышу крик со стороны двора. Непонятно, кто кричит, мужчина или женщина, а может быть ребёнок. Не разбирая дороги, срываюсь с места и бегу на крик, в голове одна мысль, - «Лишь бы не было там борщевика».
Сквозь туман вижу отблески языков пламени, там костёр. Раз там костёр, значит, там люди, скорее туда!
Бегу, бегу, бегу, бегу… Добежал, подхожу ближе и вижу тлеющие угли, а рядом с ними лежит закутанный в одеяльце младенец с соской во рту. Он смотрит на меня маленькими весёлыми глазёнками и улыбается.
- Ах ты ж кроха. – говорю я ему, и беру его на руки. Он что-то там гулит, наверное, проголодался.
Наконец-то до меня доходит мысль, что пора бы набрать 112, достаю телефон и вижу на экране надпись «Нет сети».
- Да ……..!!! – говорю я непонятно кому, обводя взором громады многоэтажек с пустыми безжизненными окнами. – Что за херня!
Но зато у меня есть младенец на руках, значит, рядом его родители или хотя бы мать, которую я смогу хотя бы расспросить о том, что вокруг происходит.
Смотрю на маленькое личико крохи, лежащего у меня на руках, и понимаю, что что-то не так. Присмотревшись повнимательнее, понимаю, что это не настоящий младенец, а фарфоровая кукла. Очень качественная, до мельчайших подробностей выполненная кукла, даже с морщинками на крохотных губках ребёнка.
Но кто-то же оставил её здесь! Кто-то кричал же, кто-то же разжёг этот костёр!
- Ааа!!! Сссуууккиии!!! – ору я, и размахнувшись, швыряю куклу в стену ближайшего дома. В полёте одеяльце слетает с него, и из него выпархивает огромная ворона, с карканьем улетает прочь, а фарфоровая голова младенца разбивается на мелкие осколки о кирпичный балкон.
«Бл...во. Что за бл...во» - пульсирует в голове одна мысль.
Надо идти в ближайший подъезд, стучаться в двери, кто-то там должен быть в любом случае. Раз я здесь, то должен быть кто-то ещё, по любому.
Иду к ближайшему дому, и замечаю такую дурацкую хрень, как в фильмах, когда задний план вдруг отдаляется. Шагаю к нему, но дом почему-то заметно отдаляется.
«Алиса в Зазеркалье прямо» - саркастически ухмыляюсь над собой, и следуя совету какой-то королевы из той сказки, перехожу на бег.
Бежал, наверное, минуты три, хотя до дома было всего-то метров пятьдесят, и вдруг неожиданно для себя влетаю на крыльцо подъезда. Стою, запыхавшись, перевожу дух. Давно не бегал, для меня три минуты бега это суровая нагрузка.
Ладно. Отдышался, захожу в подъезд, здесь электрозамок тоже не работает, стучусь в первую попавшуюся дверь на площадке. Никто не открывает. Дёргаю ручку двери – заперто. Стучу в остальные двери на площадке с тем же эффектом.
Ну, делать нечего, надо идти дальше.
Так я поднялся до четвёртого, наверное, этажа, или пятого, так никто и не открыл.
Тут слышу сверху карканье. Для меня уже любая живая тварь здесь как откровение Иисуса, бегу наверх. Вот и шестнадцатый этаж, самый верхний. Выхожу на общий балкон.
Я думал, уже ничем меня не удивить после всей этой непонятной катавасии, но я ошибался.
Среди тумана, в котором теряются очертания громоздящихся полукольцом высоток, прямо передо мной в воздухе висит шикарнейшая брюнетка с точёной фигурой, глядя на меня пустыми белыми глазами и простирая ко мне руки, как та тварь за моим окном с утра.
Смотрю на неё и отмечаю для себя восковую бледность её лица и при этом потрясающе красивые его черты. «Вот это женщина» - думаю.
Страха уже нет, только любопытство, чем же это всё закончится.
Женщина вдруг каркает, и развернувшись в воздухе, улетает, хлопая огромными чёрными крыльями.
А мне что делать?
- Мне-то что делать?! – ору ей в след, но куда там, она ж только каркать и умеет, наверное, хрен что ответит.
Но что-то делать всё равно же надо. Думаю, надо спуститься и попробовать счастья в другом подъезде. Иду на лестницу и спускаюсь по ней.
Какая-то странная фигня опять с этой лестницей. По моим подсчётам я прошёл вниз уже гораздо больше, чем шестнадцать этажей, а она всё не кончается.
Выхожу на общий балкон, смотрю вниз, ничего не поймёшь. Этажей пять видно, остальное теряется в тумане. Смотрю вверх, и…
- Да что это за херня, ……….., мать твою, ………чтобы вы все сдохли, …………., уроды сутулые! – ругаюсь как пьяный сапожник, матерюсь на чём свет стоит, увидев уходящие в бесконечную высь этажи высоток. Их явно больше, чем шестнадцать, но вершины домов тоже теряются в тумане, их уже не разобрать.
Смотрю, на парапете балкона висит банка с окурками. Снимаю её и швыряю вниз, но звука падения на асфальт так и не слышу.
Снова иду на лестницу и спускаюсь по ней. Отсчитав шестнадцать этажей, и не увидев её окончания, выхожу опять на балкон. Всё то же самое – уходящие вверх и вниз этажи, теряющиеся в тумане.
Слышу, ворона каркает где-то там в тумане, и мне кажется, будто она меня зовёт. Начинаю перелезать через парапет, и тут в голове слышу ясный такой властный голос: - Стой.
Стою. Что дальше-то?
Иду на площадку, стучусь в ближайшую дверь, никто не открывает. Поворачиваю ручку дверного замка, и слышу щёлчок. Дверь открывается! Для меня это уже просто какое-то чудо! Матерь Божья, пресвятые угодники, Господи Иисусе, дверь открылась!
Вхожу… Да что же это такое… Комнатка два на три, пустая, ничего нет, одни голые кирпичные стены, даже не оштукатуренные. Ни ванны, ни туалета, ни кухни, ничего. Как заходишь в дверь, так попадаешь в кладовку без квартиры. И только пара пыльных ботинок стоит на полу. От нечего делать я их сфоткал на телефон.
Ну, всё тут понятно, разворачиваюсь, выхожу в ту же дверь, через которую вошёл, и... оказываюсь в своём дворе на детской площадке.
Всё нормально, ярко светит солнце, на площадке первые утренние мамаши с малышнёй, и среди них ослепительно красивая брюнетка. Та самая, которая болталась передо мной в воздухе, когда я стоял на балконе шестнадцатого этажа.
Она сидит на скамейке, почитывает книжку и покачивает коляску. Подняв глаза от книжки, замечает меня, кивает головой, и читает дальше. Я хочу подойти к ней, делаю шаг вперёд, но как будто натыкаюсь на невидимую преграду. Нет, на этот раз без всяких выкрутасов, просто не решаюсь подойти. Ну что я ей скажу? Мол, девушка, я тут бредил с чего-то, и Вы мне привиделись? Ну конечно, наркоманов ей ещё не хватало.
Достаю телефон, смотрю на часы, время без трёх минут восемь, на работу надо. Сеть есть, сигнал уверенный.
Топаю на пятачок, сажусь в автобус и еду в Москву. Всё нормально, всё хорошо.
Прыгаю в метро на Щёлковской, еду, всё хорошо, никакие мужики из стен не выбегают, в стены не вбегают, слава богу. Нормальный рабочий день.
Захожу со смартфона в "ВК" в свою группу, хочу сделать пост с фоткой, и в галерее на своём телефоне вижу фото пыльных кирзовых ботинок, стоящих на полу.
21.07.2016 05:51