Уезжая в свой город, ты мне говорил – не скучай.
Мы простились с тобой на бегу, успевая на поезд.
Мы смеялись, но в сердце с тех пор поселилась печаль.
Мы простились. Теперь мы вольны. Нам свидетель – лишь совесть.
Я не знаю, чем ты заполняешь счастливые дни.
Я не вижу, как ты улыбаешься новым знакомым.
Я смотрю за окно и я вижу лишь небо в тени,
Ароматы дождей в мое горло впечатались комом.
Я не помню твой запах и мягкость любимых волос.
Я едва вспоминаю движения, мимику, жесты.
Я тебя забываю, и если всё это всерьез,
Значит, не было нашей любви, и с тобой мне не место.
Значит, можно расправить крыло и усталую грудь
И бросаться в чужие, открытые настежь, объятья.
И с нуля начинать свой любовный запутанный путь,
И из летних дурманных ночей шить красивое платье.
Ты не видишь, как я засыпаю в постели одна
В те минуты, когда ты танцуешь на улицах ночью.
Ты не слышишь, как мутные капли по глади окна
Тихо бьются, и я сочиняю прекрасные строчки.
Ты вздыхаешь порой, говоря, что не сможешь помочь.
Иногда ты мне пишешь о музыке, людях, поездках...
Иногда ты мне пишешь – но хочется выбежать прочь
И рассыпаться бисером, ветром запутаться в ветках.
Мы совсем далеко, и меж нами три тысячи вёрст,
Сто бессонных ночей, долгих зим и три века молчанья.
Значит, не было нашей любви под мерцанием звёзд,
Под огромным, всевидящим небом, так странно печальным.