Роняя темными каплями
Осколки бездонных зеркал небес,
Свергает в последний раз трепещущими крылами,
Хрустальной рукой опускает дрожащий занавес.
В ее крови догорает вечность,
Преданная ветру падшего алтаря,
В пустых океанах глаз еще плещется бесконечность,
Но не разольется вновь Элизиума заря.
В туманный лес поднебесного мира
Спустилось с рассветом дитя Эмпирей.
Прибытие ангела чувствует терра,
Смиряя покорностью диких зверей.
В Эдеме за множество павших веков
Не ведали боги чистее души,
Не знала невинность порока оков
В райских садов благовонной тиши...
Тянется нить через сумрак времен
В бледных руках непреклонной Лахесис,
Девы, ведущей судьбы имен,
Покинувших первого вздоха фронтиспис.
Тонким движением хрупкой десницы
Впускает ночь в паутину дней….
Проносится в чаще гул колесницы,
Бьются о воздух крики людей.
Юный охотник врывается в лес,
В мгновенье нога покидает стремя,
Лает в агонии преданный пес,
На солнце лукаво выходит время...
Мир затопила отчаянным зовом,
Издали тени завидев, душа,
Мучает ангела гибели содом -
Жнец выступает из мрака, спеша.
Дева взывает к рыцарю ночи,
Молит дыхание в тело вернуть,
Дьявол в неге поднимает очи,
Жаждя невинную сущность глотнуть.
Темное лезвие в быстрой руке,
Тонкая рана в разорванной коже,
И возвращается челн по реке,
Юноше почва не будет как ложе.
Бес на несчастную с грустью взирает:
«Думай, окупится жертва потом?
Танатос по замыслу люд забирает…
Вырастет юноша редким скотом.
Любовь и мораль – не подруги мальчишке,
Корыстью, войнами писанный путь,
Да и забота лишь об излишке
Роскоши, что без убийств не достигнуть.
Доверие движет развитием чувств,
Той эволюцией сердца,
Ей напоенный не будет впредь мертв,
Ждет того жизни бессонница.
Может творить вдохновенный другим
Свежей прекрасной весной...
Но будет ли полон твой пилигрим
Если был с червоточиной?»
Ангел без сил покидает землю,
Нечто обрев, потеряла себя
Но не предала высшую волю;
Жизнь подарив, угасает, любя.