В чаще леса, куда даже свет не проник,
В дебрях диких, живых, но погибших,
Умирал старый волк, жизнь, прожив, словно миг,
Без клыков и без сил, помолившись.
Вспоминал он, как начал вдруг дерзко рычать,
Над куском своей пойманной пищи,
И как трудно ему становилось дышать,
При, припёкшейся к шерсти, кровищи.
Ярко помнит как мать, застрелили в дуплет,
Прикрывала его от погони,
И как шобла собак, присекая побег,
Рвала в клочья отца, как в загоне.
Помнил он и сильней ненавидел людей,
Что создали все эти законы,
С каждым часом, что жил, становился он злей,
Зубы в пасти не ваши патроны.
Но он знал, что среди беспредельщиков есть,
И достойные братья по масти,
И встречались и только по блеску очей,
Ясно всё, разошлись, меньше страсти.
Вспоминал, и сверкали, как грозы, глаза,
В мраке леса, как звёзды, на небе,
И катилась печально скупая слеза,
Растворяясь в безоблачной неге..
Жизнь он честно прожил, никого не боясь,
Даже красных флажков, снежным утром,
И бежал он на них, скалив пасть, озлобясь,
В тесноте с металлическим звуком.
А теперь одиноко он гордый лежал,
Вспомнив всё, и долгов не оставив,
Со спокойной душой, он сейчас умирал,
Звёзды гаснут, но жизнь не исправить.