По счастливой случайности, только закрыв глаза, купаясь, в прохладных водах Токсово, я совершенно удивительным образом окунулся в события 100 летней давности и вынырнул уже в прошлом веке, к моему восторгу, чистым тринадцатилетним юношей с острым зрением, что позволило мне на миг, заглянуть в жаркий мир еще императорской России...
Мне кажется, я по-блоковски
Ищу и
Нежно, окунаюсь в образ,
До робости
Девушки чуть старше меня.
Вижу ясно
В точности
незнакомку
На берегу.
Она смотрит
В сторону.
Я ловлю воздух.
Стараюсь,
Увидеть её глаза,
А не русые волосы.
Прячусь, за июльскую жару
И лето разделено между нами
до обиды поровну.
Я стесняюсь, что горю
От стыда, а не от Солнца.
Делаю вид, что мне всё равно,
Как монаху до золотого червонца.
Зажмурив глаза, не смотрю.
Любовь прощает
Неопытность молодости.
Шутя, представил:
Был бы, например, старше
И дамой знойного даже
зрелого возраста
Обратил бы внимание
Жеманно нехотя
На молодого мужчину
Выше среднего роста.
С красивой фигурой,
Этакого русского колоса
Но он занят другой,
Которая не рядом еще.
Невестой, а не женой
Воображение услаждала.
Под белым зонтом
Книгу читала внимательно.
Скрывала
В закрытом синем купальнике
Старательно,
Что видеть не надо.
С изящной спиной
Манящей,
недосягаемой
На расстоянии
Мужского взгляда.
Это ей он пишет стихи
В уме, пока не познакомились.
И спасает тонущую из вод
И другие мужественные
Совершает без награды подвиги.
О которых пишут романы,
А не повести.
Но дама сердца увлечена другим
Поэтом и безнадёжно.
Он мало известен.
Только лелеет славу
Робко ещё осторожно.
Но уже воспевает в стихах
Материи, что нравятся женщинам
Грусть в глазах, например,
Романтично изыскано
Заменяет метафорой:
«Увядающим душистым клевером»
Любовной тоской
Наделяет, как ему кажется быт.
Прячет вечность
За красивым страусиным веером.
Задумчивый русский пиит,
Но желает в мечтах
Женщину-революцию,
В своем роде,
которая курит папиросы
буднично.
Несмотря на общественный страх,
Носит на пляже юбки короткие
По последней моде.
Разговаривает улично.
И вот эти колени белые
Увы, сводят с ума
Поэта до прелестей женских
Алчного сердцем, но словом бедного.
Мучают!
Правда она немеет
от талантливого красавца
Сергея, чтоб его, Есенина!
Уж с ним то не беседует по вечерам,
как вчера, наверное,
Рассуждая о политическом гении
Современности,
Большевике - Владимире Ленине!
Утверждая, что революция
Дело уже решенное -
Вопрос только времени!
И свобода должна коснуться
Всего и вся!
До чего же
хороши
Эти белые колени!
Думал грешный поэт,
Ругая за это июля темя,
Блоку, завидуя.
напрасно
Мечту, лелея,
Что пусть хоть революция,
Если жаркое лето
Не сумеет,
Однажды
Женщину мечты
Смело разденет...
Страстно!
По-есенински
Тряхнёт белой головой
Русский мир,
Раскудрявится!
Мол, смотри
Я какой!
От любви
Распаляется
Взор шальной,
Слезами от чувств
затуманится…
Глоток свободы жадно
Поэт отверженный,
Будто рыба на крючке вздохнул.
Написал сгоряча в конце стиха
Любимой
без рифмы слова опасные:
«Не ищите меня, я утонул!»
Подумал,
Яростно зачеркнул,
Но не выбросил.
Дальше не знаю.
Я в нашем веке
радостно
вынырнул.