Стол, и тетрадь так бесстыдно раскрыта,
так, чистотой завлекая, зовёт
первой строкой занавесить ей икры,
рифмой рисуя хорея налёт.
Мой карандаш, словно юный повеса,
слов не жалея, вплетает узор
в белые линии скромной невесты,
не унимая свой страстный напор.
Вот уж расчерчено кружево нитью
главной, идущей сквозь строк кутерьму,
и, приказав на секунду застыть ей,
этот марьяжник, подобно перу,
нежно порхает над юным созданием,
и неминуем заветный итог:
в браке графита с бумагой рождаем
сердца и вечной любви диалог.