Я была непорочна, чиста и невинна,
Но беда неожиданно грянет, как шторм.
И однажды крепленые крымские вина
Разожгли мою плоть пионерским костром.
Я очнулась на Вашем измученном теле.
Вы за что погубили послушную дочь?
В эту ночь, голубчик, Вы мной овладели,
И с улыбкой чеширской уходите прочь.
В лагерях пионерских случается горе,
Так же редко, как радости в концлагерях.
Это горе я выпущу в Черное море
А обиды спеку в раскаленных углях.
И теперь я любого в объятиях согрею,
Будь он принц или грубый австралопитек
Я теперь ни о чем, ни о чем не жалею.
Пусть и дальше меня разлагает АРТЕК.