без срока давности...
Не могу я найти себе места,
как больного колбасит в психушке,
сотрясает от звука "Одесса",
будто кто-то держит на мушке.
Под фатальным прицелом плечи,
руки, ноги, мои сухожилья,
я теряю способность к речи
от постигнувшего бессилья,
От внезапного взгляда - гипноза
молчаливого Люцифера,
я уже на грани психоза,
и похоже теряю веру,
что случится в итоге осечка,
обойдет меня пуля-дура,
не погаснет в руках свечка,
не увижу я больше дула.
Не услышу криков "Спасите",
задыхаться в дыму перестану,
но растерзанный в дьявольской свите,
я с колен своих все же встану!
На конечности обе хромая,
побреду к Куликову Полю,
ведь сегодня второе мая,
в кулаках я сжимаю волю.
Я всего лишь хочу правды,
обещаю, не буду обузой,
покажите прошу, на карте
дом Обугленных Профсоюзов.
Я на Греческой Площади встану,
погрущу на бульварах узких,
где-то здесь обнажались раны,
добивали ребят русских.
Дерибасовскую окину
замутненным слезами вглядом,
на брусчатке кровь армянина,
украинца, еврея - рядом.
Воронцовский дворец - вот он,
драм театр - страны гордость,
этот город народами соткан,
как вошла сюда эта гадость,
что забыла Хатыни пепел,
Катакомб задыхавшихся подвиг,
Холокоста, повешенных петель,
чтоб устроить нацисткий домик?
Расскажите друзья-Одесситы,
как случилось такое горе?
на глазах ваших дети убиты,
не хватило Черного моря?
Чтоб залить очаги пожара
и тушить наконец возгаранье,
не страшна разве Божья Кара,
не знакомо к юнцам состраданье?
Умоляю живых, ответьте,
почему до сих пор молчите?
Не на Том вас просили свете,
крик на Этом взывал о защите!
Вы хотя бы себе не лгите,
что беда иногда - чужая,
отговорок простых не ищите:
мол Чужой погибал сгорая.
Если кровь у него не родная,
разве повод к прощальной мессе,
он за нас умирал пылая,
за тебя и меня в Одессе!
05.02.2016