Царь набирал на Галерную верфь
Мастеровых людей.
Флот – это главный Российский нерв,
Всюду идет постройка галер,
Пушечных кораблей.
Флот в арсеналах, флот в мастерских,
Словно огонь и дым,
Судьбы десятков тысяч морских,
И арсенальных, и «приписных»
Связаны только с ним.
И с донесеньем на имя царя,
Словно на эшафот,
Некий крестьянин в конце января,
Хоть и боится «живот потерять»,
Но через страх идёт.
А в донесении – «может создать
Некий челнок потайной,
Судно, в котором можно дышать
И незаметно к врагу подплывать,
Будучи под водой».
Царь в замешательстве сел к столу.
Что же! Он дать готов,
Кроме надежды на похвалу,
Гвозди, сосновые доски, смолу,
Плотников, бочаров…
Мастер же, гордый доверьем Петра,
Шлёт через год людей,
Что проводить испытанье пора.
Ночью, секретно, при свете костра
И слюдяных фонарей,
Судно, ударами топоров,
Спущено. И оно
Словно стесняясь царских послов,
Всех адмиралов и мастеров,
Камнем идёт на дно…
«Взять! Ибо нЕ хрен…!» Царь запретил
Ставить в вину конфуз.
Сам же он мастера подбодрил:
«Скоро, архангел наш Гавриил,
Новый покажет спуск».
Только потом пошли торжества
Из-за конца войны,
Только потом, в суете двора,
Неоднозначная смерть Петра
Спутала все умы.
Кто-то в Коллегии запретил
«Малопонятный вздор».
А чтобы мастер не за чудил,
Хлебное жалованье, мундир
Да Астраханский порт.
Вдох облегчения или печаль –
Где его судно, где?
Но, перекрашивая причал,
Мастер разжалованный встречал
Только круг на воде.