Львы выходят
на Ясную Поляну по ням-ням,
не толстые, а очень даже гибкие львы, причём
по странному стечению обстоятельств,
все львы оказались николаевичами.
Здесь на Ясной Поляне,
пасутся трепетные антилопы,
Тимон и Пумба занимаются своей акуной-мататой,
а босоногие литераторы предаются вдохновению
под коренастой тенью баобаба.
Не думайте, что львы не имеют совести,
многие из них - тонкие нравственные натуры,
способные понимать боль и страдания
всех яснополянских травоядных.
Особенно это касается львов
небесно-голубых графских кровей,
чей нимб освещает быт аборигенов
долгими африканскими ночами России.
Но львы есть львы -
голубая кровь им не свойственна. Рано или поздно
они отрекаются от вегетарианства и отложив перо,
начинают явственно отражаться
в зеркале русской революции.
И тогда сурикат верхом на кабанчике
бегут по исконным джунглям Ясной Поляны,
едва успевая унести ноги
от николаевичей этого мира.
Как ни прискорбно,
но акуна-матата на Ясной Поляне
всегда кончается взятием Зимнего,
и Петербург превращается в каменный Львов -
город львов: Карла Маркса
и Фридриха Энгельса.