Луна вгрызается в чужие мысли,
Держа всех знающих под жутким страхом.
Усталый путник на орбите с именем Круисне
Молчать не мог, решив, что это было знаком.
О нём могли слагать легенды,
Не окажись в тени, что брошена была Луной.
И захотелось сладковатый вкус победы
Тогда прочувствовать, представив всю историю иной.
И сон-мечта стоит перед глазами у Круисне:
Как, озаряя ночью Землю своим светом,
Давала б вдохновенье на любовь, что больше жизни,
И тем поэтам лишь согласье было бы ответом.
Но не Луна совсем, а квазиспутник,
Какой-то Квазимодо средь небесных тел.
Круисне стало грустно и совсем уж неуютней,
Кричать хотелось, разорвавшись в сотню децибел.
И мелкий пакостник, замыслив злое,
Подкараулив на орбите ход Луны,
Направился к сопернику стрелою,
Готовый на безумный шаг взрывной волны.
Луна, как встарь, покоилась на небе,
Полночный крик впитал в себя всю боль,
Пусть незаметный враг и был враждебен,
Но полыхнул еще на полпути, не удержав контроль.
Как много нас, таких Круисне,
Стремится к свету звёзд больших,
Считая, что он нужен для чего-то больше жизни,
Которая растрачена в чужих.