По ночам
Эта комната бесконечна.
Спать не лягу.
Невидимы сны.
Каждый их кадр безнадёжно засвечен
Этим нервным блеском в зрачке Луны.
А спать без грёз - пустое дело.
Беру бумагу.
В недрах ночи,благо,
Чернил не исчерпать.
На циферблате Луны нет стрелок.
Эти грязные трюки - её конёк.
Наугад простираю руки.
Пытаюсь нащупать времени ток.
Сколько лет я в пути?
Всё мерещится:
Вот они стены.
Близко.
Но в их кулаке хрустит!,
От напряжения потном,слизком,
Крошится!,
Желанье встать и распрямиться,
Идти вперёд.
А из лопнувшей времени вены
Всё хлещет!
Фонтаном бьёт!
Этот дьявольский смех обоев!
И слово -
Застрявший патрон в обойме,
Никак не ударит в виски,
Задыхается.
Кашляет
Окурок.
Тухнет.
И где-то там,
За пределом,
На кухне,
Кажется чайник кипит.
Да хер с ним!
Туда вообще не добраться!
Пусть он горит к чертям!
Да как же я мог сорваться
В эту кромешную яму?!
В эту кошмарную вечность
БДСМа Хорея с Ямбом!
Бреду.
Лишён ориентиров.
Сжимается в атом квартира!
А ритма жернова ломают позвоночник звукам
Ползущих строк.
Вот слово не добитое у ног.
Отхаркивает хрип.
Он едкой щёлочью в мою штанину влип.
И лампы катаракта
Мой стих едва ли в памяти запечатлит.
Она считает - я не из того отлит,
Что не подвластно желвакам столетий.
И свет в конце тоннеля мне не светит.
Что ж,
Я надеваю тьму!
Сквозь душу!
На скелет!
Изъеден оспой Лунный амулет,
На теле ночи.
И здесь даже время просрочено!
Скомкать бы его, да в мусорку,
А то уже скверный душок пошел.
Гаденько так попахивает.
И мне бы окно распахнуть,
Да нечего тут распахивать.
Ибо комната бесконечна.
И границы её не отмечены,
Ни на одной из возможных,
Промокших,
Раскисших в морях Колумба,
Лягушкой путешественницей вдоль и поперёк исхоженных,
И чёрт ещё знает кем,
Карт.
А значит ни Эйнштейн,
И ни Декарт
Не вычислят моих координат.
Не потому,что снизошли давно
Туда где сны их - чёрно-белое кино,
Поскольку красок не дано иметь,
Как впрочем и звука тоже,
Картинкам,что крутит смерть
Этим костям вне кожи,
А потому, что в эти стены
Впихнуты все варианты Вселенной,
И я в них безвести пропал.
Нервной дрожью руки изувечен почерк.
И не видно конца.....
Этой!
Грёбанной!
Ночи!
Ave Hertz(Савицкий Виктор)29.07.2016