«Я перенесу тебя снова на землю, но там тебя и любовь, и дьявол ждет, и непонятно чья возьмет. Я здесь за тебя на власти пока подежурю, но может, лебедем на свадьбу все-таки прибуду». – промолвила птица на её плече и будто растворилась в тишине.
Вернувшись на землю, к своему возлюбленному, уже принцессой абсолютного счастья, но уже другой планеты, она застала его в растерянном состоянии.
«Что с тобой, мой родной», – спросила она его.
- Ты опять пропала и я, с горького расстройства выпил горького вина. Вроде как захмелел, уснул. Снится мне кошмарный сон, боже мой, будто воюет наш мир меж собой и гибнут люди. Я же иду по земле, как по болоту и тебя ищу. Это болото всё из трупов и крови. Думаю, как же тебя найти? Мертвые хватают меня за ноги, стонут и будто что-то кричат от тревоги. Что кричат, чего кричат кому зачем, как в беду, а я всё иду и иду. Иду, всё дальше и дальше, потеряв и надежду, и покой, и думаю: «Что же со мной». Вот вижу, остров посреди этого болота и на нем все правители планеты и как будто в горе большом. Сидят в великом горе и плачут и черти там, в радости, через скакалки скачут.
- Что вы плачете? спрашиваю их.
- Да как нам не плакать, - отвечают они, – воевали мы за власть над миром и вдруг все стало не милым. Какая-то принцесса, которая мир любви провозгласила, свои порядки установила. Признали мы её королевой красоты, и все ждали её руки. Она ж объявила, что будет принадлежать только тому, кто станет властелином мира и по всему, этим подняла меж нами вражду. Все ею вдруг обладать захотели и этим с дуру запотели. Началась бойня, как на дикой псарне, все полегли, остались только колья. Однако только те полегли, над кем мы власть иметь могли. Мир превратился в кровяное болото и кругом слышишь только стоны одни.
Я достаю оружие и говорю:
- Если погибли все, погибните и вы. Вам незачем жить, так как нет и тех, кому вы должны служить. Слабоумные безумцы, как вы можете любви просить, если ради любви к одной даме, вы мир в крови готовы утопить?
Тут вдруг мертвецы из болота встают и как будто оживают.
- Не убивай их, - просят они. - Мы за их любовь умирали, ей и жизни отдали. Убьёшь их, и наша смерть потеряет смысл. Наш мир в их любви застыл.
- Я ненавижу войну, даже если она развязана ради любви и кровь ей цена. – вроде как говорю им. - Я готов покончить с таким миром и злом и казнить его кругом. Правители, которые добиваются любви, на страхе и чужой крови заслуживают линчевания на куски.
- Нет уж, нет уж, - возразили они, - наша возлюбленная сама поставила такие условия, и она кары тоже заслужить должна. Иначе ради любви, мужчины всегда, на любые глупости господа и глупость, это не их вина, а половая судьба.
- Тогда покажите мне, кто она? – крикнул им я и тут вроде как увидал тебя. А когда увидел тебя, то как с небес вода, и будто опять, свой разум потерял и накрыла забвенья беда. Видно красота с умом никогда не живет и не жила. Так в драчке за тебя погибла последняя братва, но обняв тебя, вдруг почувствовал, что неведомая сила оттолкнула нас и она болью проткнула меня. Я почувствовал, что у меня нет уже прошлой любви и, объятья твои стали мне тесны, и оковами на груди легли. Отвернувшись от тебя, я хотел уже уйти, но ты пришла в ярость от пренебрежения к своей любви. «Вернись» закричала, «и не шути, наткнешься на вилы любви». Но я не слышал тебя, будто какая-то волна тащила в пучину меня, где я уже не ощущал дна, а сил грести уже не было у меня. Я стал кричать и просить о помощи и вроде ты ухмыляясь подплыла, будто это всё заказала сама. Однако спасать не стала, а нож достала. Им как лезвием по горлу вопль мой прервала. Уже умирая, посмотрел тебе в глаза.
«Знай своё место любовь», - сказала ты мне тогда. И даже когда нужда, страх или беда заменяют тебя.
- А нужна ли ты всегда, – отвечаю, будто, я, - когда другая заменяет тебя и кому из вас тогда бог судья.
- Ты разлюбил меня, и я приговорила тебя, - ответила ты. – Кто теряет любовь, тот теряет право на жизнь, и божий кров, ибо в века только она, жизни красота и ее права.
- О, знает ли место в жизни любовь, если на волчьей тропе мира всегда, нужда и кровь? И до красоты ли мене, если пусто в животе. – ответил я тебе.
- Измена, она и в аду измена и какая должна быть кара, если худшего зла ни какая беда не знала. Смена, даже чувства одного, на другое, требует душевного отстоя и это все равно измена, как смена душевного подворья. Однако эта виктория уже новая любви категория. Не от голода и страха тут беда, просто другая голова нужна, вот я и буду менять её иногда. – Эти произнесенные тобою слова утонули в диком твоем смехе. От этого смеха, я проснулся, и сразу протрезвел, но от этого кошмара отойти еще не сумел. Вот увидел тебя и, видишь, уже и повеселел.
Она обняла его и, целуя прошептала:
- Если бы из меня, после испития молока Божьей матери не вышло дьявольское начало и его сила, я б наверно так и поступила и голову тебе постоянно меняла. Однако сейчас кровь меня раздражает и даже пугает. Я совсем другая, как будто вышла из Рая. Выкинь все мысли из головы и пусть больше тебе не снятся такие сны. Такого изначально не может быть уже никогда. Я как будто присягнула Богу и стала заложником его воли. Каждая новая вспышка любви, все равно должна продлевать жизни дни, а не менять любовной головы. Потеря любви, как и явление не разделенной любви, к смерти и кровопролитию не должно вести. Общество всегда, в своем кармане, компенсацию чувствам должно найти. Поиск этого счастья должно стать смыслом мира любви, и только это приведет мир к абсолютной радости и восторга на каждой груди.
- Только извини, куда же деть все оружие этой земли, оно становится все круче и круче и не видно просвета кругом одни тучи. Когда-нибудь, ухнет и мало не покажется, земля по вселенной размажется.
- Я прилетела с другой планеты, и там не существует этой проблемы.
Там с разрушающим эффектом только армия планеты, а все остальные страны на ней, только с оружием, парализующим роботов и людей, при их стихийной агрессии, как чертей.
С этими словами она включила компьютер и, на экране, решила показать картину, где всё подобное происходит на другой планете.
Однако перед их взором побежали кадры того самого курортного городка, где проходила олимпиада и её ночные приключения с мифической ночью Армагедона, когда между Президентами стран случилась беда. Однако в это время олимпиада, как прозрению упоение, явствовала свое завершение. Потом она сменилась театрализованными эпизодами военно-спортивных состязаний и вставшими по ходу вопросами непонятных ожиданий в неясности созерцаний.
Да всё было, как в настоящих битвах, и ушедших молитвах, напоминающих конкретную ситуацию былых исторических сражений и событий. Однако противники, как будто, стремились не уничтожить, а только друг друга покорить и успокоить, или временно вывести из строя его живую силу, иначе парализовать, а не пароною смерти утверждать. Они показывали только боевое совершенство и физическое торжество, как своё перевоплощение в божество. Казалось шли не кадры войны за власть и деньги над покоренными, а спортивная борьба за торжество мужества красоты, кровью не крещенными.
Прошли эти последние эпизоды и после всего, люди на радостях стали прыгать через символические костры, будто проявляли своё торжество. Потом с ликованием шефствовали с огнями от этих костров, словно символизировали ими свет разума и любви своих богов. Призывали, возгласами, к прозрению мира за сознание нового человеческого существования с истиной не от мучений кумира. Славили правовое превосходство творцов, и их мир от своих мудрецов.
По законам и правилам этой Олимпиады, странам, чьи команды добивались лучших результатов, как награды, в международном парламенте предоставлялось больше мест и времени в них сидения, и большему правовому кресту подчинение. Представители таких стран поучали право на расширение своей юрисдикции и, как по контрибуции снижение процентов на международные кредиты. Кроме всего, получали снижение пошлин на вывоз и ввоз своих товаров, как и снижение ограничений на миграцию. В общем целом получали даже влияние на межгосударственную цивилизацию. Все эти права, между прочем, могли быть аннулированы, если они не давали людям более благополучной жизни, чем это предполагалось международным правом.
Наконец олимпиада прошла, наступило время принятия решений и своих принципов утверждений. Победители и призеры, как самые сильные из мира людей, призирающих мир смертей собрались на свой олимпийский учредительный совет. Им нужно было дать ответ, кто должен был возглавить свет? После длительных дискуссий Учредительный совет победителей, пересмотрев права всех кандидатов, освободился от иллюзий. Представленные различными общественными организациями стран, кандидаты из власти рассматривались, как обман. Этому сопутствовала поднятая вокруг шумиха, аморального поведения некоторых руководителей, как их политическая проруха. Эта шумиха, как вендетта, поимела сознанье совета.
Их тайное голосование, наконец, утвердило божье правительство. Королем земной федерации, наконец, провозгласили мецената мирового спорта и творчества. Этим счастливчиком в свет явился некий господин Бонуссвет.
На мероприятиях символического вручения короны вышла мисс, с красотой невинности от иконы – «Первая красавицы мира». Она шла напевая, как Венера, с песней праздника любви, льющейся из её прикрытой лишь руками груди.
Март, Мария, красота
Любовь твой праздник госпожа.
Наливай, наливай всем вина,
Царь царей красота
Люблю, люблю, и тень твою
По красоте сума схожу.
Посиди со мною, обними меня,
Красота душевная, ты моя свеча.
Ля, ля, пам, пам, ля, ля, пам, пам
Ты, музыка души глазам.
Ура, ты рядом уж со мной,
И вот вальсируешь душой.
И грудь, глазами красоты
Мне освещает путь любви.
Она в желаньях теплоты,
Как на коленях, у мечты.
Ласкает радости соски,
Шампанским их залив с тоски.
Так заливая боль любви,
Надежды дарит нам глотки.
Ля, ля, пам, пам, ля, ля,пам,пам
Льется праздник по губам
Пейте, пейте настой на груди,
И в наслажденье не знайте беды.
Пейте, пейте любовный напиток до дна.
Если праздник спустился, как с неба звезда.
Я его заарканю, пусть праздник
Укроти красоту, будто всадник.
И укрощённый, он уж мне
Оближет губы в забытье.
Моё сердце и глаза
Не будут ждать его конца.
И грудями, как руками
Разольют нам вновь вина.
Ля, ля, пам, пам, ля, ля, пам, пам
Поет, сей праздник, тут и там.
Вошла, вошла, вошла в меня
Глазами счастья красота.
Войди, войди и растворись
По жилам, как святая жизнь.
Ура! Ура! уже во мне,
Сей праздник счастья на земле.
В моей душе, в моей судьбе
Величье поклоненья красоте.
Ля, ля, пам, пам, ля, ля пам, пам
Стучит, сей праздник, по сердцам.
Ля ля, ля ля. Ла лям, пам, пам
И ангелы склонились уж к ногам.
Упиваюсь, упиваюсь! хотя знаю,
Что на празднике, любви себя сжигаю.
Раскаляюсь в бане страсти
Пар напруги, дай мне счастья.
Жар раздвинь мои ноги души,
Выпари веником счастья красы.
Ля ля, пам, пам, ля ля, пам, пам
Любовь, как праздник всем людям.
Ля ля, ля, ля. Ла лям, пам, пам
Пусть зависть бросится к ногам.
* * *
Наблюдавшие были поражены и ее красотой, и убранством, и песней, под которую она вышла к ним королевой блаженной. Как богиня, спустившаяся с небес, она короновала избранника земной федерации для явления заоблачных чудес.
Участники же злополучной ночи новогоднего веселья признали в ней ту красавицу, которая совратила их на игру в пятнашки и погоней за бандитом Беном. Однако открыто признавать этого не стали, будто этого и не знали или всё это случилось с другими господами или их двойниками.
После коронации на власть случилось уже совсем непредвиденное явление, как власти самой низложение. Господин Бонуссвет, поблагодарив всех за оказанное доверие, в ответ, вдруг встал на виду у публики всей, на колени перед красавицей своей.
- Господа! – произнес он, - эту большую честь, контролировать мировой порядок, чтоб у вас был во всем достаток, я хочу с полным правом передать земной красоте и именно в этом лице. - Он взял корону и возложил на её голову. - Пусть красота, как высшее благо земли, правит этим миром новой зари. Красота божественна, а потому всегда разумна естественна и чудодейственна. Ей и карты в руки, чтобы не было нам муки.
Присутствующие с пониманием встретили его речь. Оценили благостный порыв и сами в порыве восторга восславили его честь. Долго аплодировали ему, за это решение, встав на колени в честь этого благословения.
- Господи. Погоди, погоди! Это же не я, – возмутилась, просматривая этот материал Сказка. – Какая я дура, ведь меня же предупреждали, что возможно с ними придет моей жизни развязка. И господин Бонус Свет, это не ты, это господин программы вражды. - уже, обращаясь к своему возлюбленному, обнявшему её, сказала она. – Тут она вспомнила угрозы сатаны и казненного на огне господина другой страны, которого она вроде, как и не смогла спасти если он не превратился в птицу её мечты.
- Нас, точно, подменили, – с уверенностью подтвердил он, – как будто в унитаз слили. Судьба мира теперь в руках наших врагов и что нам ждать с облаков? Вот она цена нашего отказа, от своих целей. Ты рада? - Спросил он и в испуге продолжал, будто за нервничал и что-то искать стал. - Мы увлеклись друг другом и забыли про грехи, можем теперь попасть в бесчувственный их мир тоски, а для нас грешных это хуже каторги. Похоже нам угрожает уже смерть от чьей-то зависти!
Она засмеялась, как будто это её не касалось.
- О чем ты говоришь, очнись, я же прилетела с другой планеты, и не сказала, что я на ней принцесса. Теперь все они подчиняются мне. Они просто еще не знают, что уже подчиняются мне, но программа еще не заменена в их голове.
- Эти «засланцы» по своей программе, извини, подменили не только нас, но и наши истины и мечты. Они, со своими бесполыми мозгами не поняли, что лозунг «красота спасет мир» не надо понимать, только как женская красота. Это как беда. Да красота спасет мир, но эта будет красота образа жизни, где созидание кумир. И что сейчас нам делать? - спросил её он.
- Ну, раз мы вырвались из дьявольских сил, то с этими господами наверно справимся, завалим камнями или если хочешь высечем ветрами.
Она, как и раньше поднесла ладошку к своим губам и, дунув на неё, направила ее в сторону пришельцев, и они исчезли с экрана. На её руках появилась та самая корона, которая только что была у господ на экране.
- О! их, как ветром сдуло! - Воскликнул Бонуссвет и одел корону на её голову, как счастья браслет.
- Выходит я теперь королева двух планет. Как это неожиданно. О, свет!
Теперь можем спокойно занимать их место и скажем, «так и было» - добавил он с восклицанием, не осознавая полностью произошедшего своим пониманием.
- Нет это пустое твоё желание, их место мы занять не можем, они продемонстрировали любовь, но их любовь бесплодная и показная. Они не стремятся к настоящему счастью любви, хотя поступок мужа достоин высоты. Красота счастья всегда должна преследовать красоту новой жизни, но это мои новые мысли.
Он с вопросом в глазах посмотрел на её, будто спрашивая, чтобы это значило всё. Вопроса, однако, не задал, только «люблю» прошептал.
Она «спасибо» ответила ему и так же прошептала «тоже люблю». Потом говорила о том, что любовь на экране слишком уж их чувства повторяла, но её чувства и воля все-таки в шляпе безродного покроя. а наша с тобой песнь любви творит счастье сотворения новой жизни и крови.
- Что ты хочешь этим сказать?
Как что? Ты не поверишь, но я почувствовала, что во мне рождается новая жизнь и я могу стать матерью, а ты отцом, гордись. У нас будет дитя любви и вполне, такое не могло присниться даже Сатане, когда он думал о моем явление на земле.
Он подхватил от радости её на руки и смеясь от счастья стал кружить в вальсе надежды от былой разлуки. Все кругом зазвучало музыкой благости, а над ними, как после дождя, явился кусочек радуги.
Она, светясь, будто говорила, что только такая идущая от любви и созидающая красоту сила, в ликах святости творцов, спасет мир и должна быть по праву властителем мира любви и её гонцов.
Он, пораженный известием до глубины души, склонился на колени к её ногам в любви. Прижавшись к ней, стал с умилением слушать биение новой красоты человеческой жизни и новой любви.
- Наконец она, отойдя от его восторга, попросила его послушать её. Он встал и уже она, преклонилась перед ним на колени за подаренное ей сотворение. Взяв его за руку, попросила его руки и сердца, для святого единенья их сердечной муки. Он ошеломленный подходом таким склонился к ней и обняв её произнес:
- Ты моего сердца ручей и это я должен просить и сердца, и руки твоей. Я мужчина.
- Какое это имеет значения влюбилась я, а равенство божественно всегда и все равно кто сделал предложение сё. Это значит, что моя, божественная благодать дает и мне право предложение выражать.
Они засмеялись, радуясь обнялись и перед небом голубым в своей любви клялись.
Голубое небо мира развернувшись над ними шатром, из любовной косынки умиления, засияло судьбоносными звездулями свершившихся человеческих мечтаний. Звезды рукоплескали вселенской радостью новому счастью и новой победе человеческой сказки.
Дьявол, что во тьме своей за ней следил, с печали трубку закурил. Смотрел на все это явление с каким-то сожалением. Почесывая затылок и в злобе, грешил мести предвидением.
«О, три тысячи чертей! Она ушла от смерти своей», – сказал он почти вслух. - Пусть не восстанет она из праха и придет сила моя и сохранит во веки веков роль зла.
Затем достал из тайника ее забытое доселе сердце и со злостью раздавил его, что не делал прежде до сего. Однако она не исчезла и стала умирать его надежда.
- Даже так, – возмутился он. - Она, похоже, стала человеком и у нее уже, наверно, бьется другое сердце не подвластное мне. Только божий дух, вселившись в неё, способен был изжить в ней мой страх и испуг. Какие же Силы божьей любви нужны, чтобы святость сотворить из грешной адовой судьбы! – задал он, наконец, себе вопрос, и тут же ответил, - Христос. Этого я боялся больше всего. Но колесо фортуны надо сломать богам на зло. – решил он, и стал искать на поясном ремне свой магический монитор - яйцо.
Затем, вспомнив ее код, надрезал себе руку, выступившей кровью написал на мониторе приказ повиновения его воле. Однако его дитя не явилась перед ним, будто кто-то магической рукой, как волей святой его приказ силы лишил. Он от ярости вскипел, дико выругался и, ударил монитор со злостью об пол. Раздался страшный взрыв и от него он сам, превратился в дым. После уже, как осадок осыпался на землю, толи пеплом, толи песком. Как будто перед святым порогом, но уж не злобным налетом.
- Ну вот, со злом и покончили совсем, – собирая с земли песок сказал появившийся неожиданно на его месте Бог. Растерев его меж ладошек в пыль, он дунул, и усмехнулся на миг. Пыльный пепел будто в птицу превратился и долго еще над богом кружился. – Ну, вот, я сказку сделал былью. Осталось свадьбу коронную сыграть и мир единый создать. К этому и пойдем и счастья найдем. Дух войны и огня ушел с бедой, дух единства и любви воссияет над землей. Так было и так будет всегда. Моя воля сильней воли зла. Красивые люди умирать не должны никогда. В этом людям сила дана. - После этих слов он задумался и как будто сомневаясь над сказанным поправил себя.
Тут вокруг него стала крутится еще одна птица похожая толи на орла толи на попугая
- Однако дьявола убивать совсем нельзя с кем мене драться тогда. Видно он из пепла восстал и летать надомною стал. Самим с собой бороться не будешь, все добрые дела загубишь. Лучше я его возвращу и в черного бога превращу. Пусть останется он богом зла, только без крови и огня. Будет делать мелкие пакости и плакать от радости. Иначе скучно станет жить на земле без борьбы со злом, в одном добре.
Он взмахнул рукой и прошептал с душой.
- Да будет повелитель тьмы!
Перед ним вновь появился его извечный соперник со стаканом в руке и фляжкой водки на ремешке.
- Ну, что выпьем старина, - наливая богу стопоря шутил дьявол. – Хоть ты и одолел меня, а чувствуешь, что без меня тебе, и ни туда и не сюда. Чтоб трудности жили, и все добро ценили, мои пакости нужны, и ты не грусти. Делать их тебе самому, не к лицу святому отцу.
- Ладно не болтай, наливай. Выпью за твое возвращение, но в пакостях меру знай, для небольшого возмущения и счастливого утешения. Смотри людей на смертные клятвы не сажай и к смертному греху не принуждай. Будем в мире тогда жить, баланс беды с добром творить, чтобы дьявола боялись и мне чаще поклонялись.
- Они выпили и, обнявшись исчезли в дымке моих грёз.
- Однако птица, посетившая бога или другая, но тоже от его же с исчезновением бога и его оппонента, исчезла вроде. Там, где стояли они, появилось озеро любви, с мостом, как будто в будущее от души до мечты. По озеру плавали лебеди, а по мосту шла свадьба наших героев.
- Я стала вспоминать все происходящее и мне показалось все промелькнувшее перед мною было какой-то сказочной вендеттой моего сознания над реальностью земной. И боже мой, не реальными сонными грезами надо мной и с большими надеждами над землей.
* * *