Навязчивые сны являются под утро, я упираюсь в стену и бреду,
ощупывая камни вдоль. Нет ни ворот, ни окон, за спиною -
армейский вещмешок, и запахи кирзы, в ушах гремит (респект -
«Пинк флойду»), альбом «Стена» – дебют. Год семьдесят девятый шёл
к концу, со слоганом « Интернациональный долг зовёт!» наш эшелон
ушел на Кушку, унося семьсот сапог и восемнадцать самоходных пушек.
В полку остались немцы, дембеля, десяток инвалидов, да Сашка Смолин,
бывший в отпуску. Служить им оставался год в Афгане, не самый трудный,
но всё же - год. Ни о ком из них я больше не слыхал, а в девяностых мне
снился сон: с комиссией врачей иду по лазарету и вижу на кровати
весь в белом Коля Рубаненко - наш молодой комбат из Сум.
Он был мастер строевой и стрельб с закрытых огневых позиций,
и в целом парень хоть куда. На все вопросы эскулапов он молчал,
не моргая, смотрел в глаза, ничем не выдав нашего знакомства.
Я проснулся, ночь была спокойна, но стена стояла меж мной и ними,
уехавшими в Кушку в январе, когда снег падал на броню «Гвоздик» и дембель
Олимпийский был уже обещан нам, оставшимся в снегах Карельских сопок.