Ах, дядя Ваня, дядя Ваня!
Меня из прошлого покличь.
Тридцатилетний дядя.
Ваня.
Моряк. Потомственный москвич.
Лежат на полке клёши-брюки.
Тельняшка.
Боцманский свисток…
У самого -- как ноги,
Руки.
Поскольку служат вместо ног.
Но он печалится не очень.
Иной гораздо б чаще мог.
-- Что занесло тебя в Сорочинск?
-- А, вишь, нельзя в Москву.
Без ног…
Сто грамм по-русски выпить любит.
А кто не любит! Эге-ге-е...
Татуировка:
«Что нас губит» --
Синеет на одной руке.
А на другой, конечно, якорь.
Военный якорь –
Со звездой.
И, видя это, знает всякий –
Пред ним
Боец с передовой.
Хлебнувший соли.
Ветра.
Горя.
Вцепившись в леденящий трос
Сквозь гребни Баренцева моря
Он нам,
Сюда,
Победу нёс.
Ох, сколько там нашло могилу!..
Ему известно одному,
Как всех не водка погубила –
Торпеда
С лодки типа «U».
И тётя Шура по секрету:
-- Ой, бабы, раньше-т как орал!
Во сне. Всю ночь.
Почти до света.
Всё больше матом.
Да «Аврал!»
Кивали тётки головой,
Смотря с сочувствием и смыслом.
Им в такт качались коромысла
И вёдра с ледяной водой.
Я только вышел из ворот,
Гляжу – у дома дяди Вани
Разнокалиберный народ.
Ну, прямо майское гулянье!
Проткнулся меж костлявых тел –
И обалдел:
Вот это сказки! –
Дядь-Ваня царственно сидел
В новёхонькой мотоколяске.
Нахмурясь, книжку изучал
Под говор и обрывки смеха.
Нажал на что-то невзначай –
И, тарахтя, вперёд поехал.
Мы было кинулись –
Да нет!
Куда за техникой угнаться!
А он вильнул --
И сполз в кювет.
И начал быстро наклоняться.
Я, добежав, увидел сам,
Как завалился он на спину,
И как, задрав три колеса,
Упала на него машина.
Купаясь в солнечных лучах,
Катили технику накатом.
А следом на чужих плечах
Катил Иван, ругаясь матом.
Коляску битую во двор
Соседи дружно затащили –
И про оказию с тех пор
Навеки, кажется, забыли.
Но вот в один из выходных
Раздался в воздухе прохладном
И запах газов выхлопных,
И аппарата рёв надсадный.
Понабежали мужики
И увидали в изумленьи:
Летит дядь-Ваня вопреки
Всему земному притяженью.
Он на пределе совершает
За пируэтом пируэт.
А тут пари уж заключают –
Перевернётся или нет –
Среди соседей и знакомых…
Но он спираль ещё загнул.
Остановился возле дома –
И тут же накрепко заснул.
Отныне вся округа знала:
Коль на коляске держит путь
Наш «краснофлотец, крепкий малый» --
То, значит, принял он «на грудь».
И, если мимо проезжает,
Бывало, всяк ему кричит:
-- А скорость у неё какая?
-- А сколько выпьешь! – говорит.