Я устал ходить окольными путями,
Я нашел и потерял звезду,
От того не сплю ночами,
Что тебя как свет люблю.
Ведь ты забвенная мечта,
Меж мной и жизнью ты багровая черта.
Терпение мое уже иссякло,
Отпил из чаши, скорби малость.
Чтоб не пролилось попросту, напрасно пару капель,
На плоть прекрасную твою.
Моя усталость не потеря крови,
Ты не смотри, что раны кровоточат.
Я знаю, что любишь ты меня не очень.
Слаб и тщеславен, смерть как панацея,
после многоточья… Не поставить точки,
Лишь знак воскликнет о моей потери!
Страданье перманентно словно скорбь на устах.
Живешь ли ты моментом,
Роднишься ли со мной в цветах и вкусе?
Я не забуду то-сладкое дыханье.
Цвет глаз твоих и сердца непрерывную перкуссию.
И скорбь, что мне теперь младенцу
Как млеко матери носить в губах.
С такой звездою в один век мне жить пришлось.
И умереть, ведь смерть как панацея.
И после многоточья плывут багровые касатки.
Они летать умеют и своим сердцем по тебе скорбят.
Ведь моё сердце твоей звезды лелеет.
Но ты фригидна и твое нутро отвергнет эпос мой любовный.
Ведь тлеет уголь смрадным чадом
Там где был скрыт орган с аортой.
Твое дыхание - это мое забвение.
Твое касание – мое падение.
Эмансипация от тебя – смысла экзистенции потеря.
Убей уж мертвого меня, затравленного иудея.
Грызи мои истлевшие уста,
Ведь скорби для тебя я не жалею.
Ты одна на миллиард, а я один из ста.
И я боюсь твоей потери
Забвенная моя мечта.