Тридесятое Пространство

Иосиф Куралов
Тридесятое Пространство,
или Пояснения к слухам о кришнаитах

Миф

Во глубине сибирских руд...
     А. Пушкин

— ...Бороду не бреют, голову бреют, мяса не едят, от всех болезней лечатся голоданием, водку не пили еще до Указа и сейчас не пьют, читают толстые самодельные книги...
— Йоги, что ли?..
— Кришнаиты!..
— Ого! А кто они?
— А Бог их знает...
     Отрывок диалога
     на углу Тридесятого Пространства

1

Я не работаю в пехоте!
Не потому что на войне
Или в тоске о Дон Кихоте,
А потому что — на коне!
Вы, может быть, меня поймете:
На всякий случай, я — в броне.
С хорошей саблей на боку.
И равнодушен к табаку.

И вспоминаю, что однажды
Томился от духовной жажды,
Вдруг с неба выпало письмо.
Оно себя прочтет само:

«В одном Пространстве Тридесятом
Зашевелились кришнаиты...
И, Божьей волею, небриты,
Они выходят, брат за братом,
На белый свет из почвы местной,
Не глядя в местный свод небесный,
С большими книгами в руках,
В отечественных башмаках.

Страницы медленно листают
И впитывают свет из книг.
Как по чуть-чуть они впитают —
Так сразу разумом блистают!
Сверкнут, блеснут, и в тот же миг
В густом-густом тумане тают...


В тумане том зарыт завод,
А рядом с ним — другой завод,
А также третий есть завод,
А далее — четвертый, пятый...
А всех заводов — целый взвод,
А все Пространство — сверхзавод.
А вместо крыши — небосвод,
Дыханием трубы объятый.

Одна огромная труба
Стоит в Пространстве Тридесятом.
И отравляет каждый атом
Со всех сторон любого лба.

И в дым родной трубы зарыты,
Имея третий глаз во лбу,
В упор не видят кришнаиты
Свою огромную трубу.

А может, это — те же йоги
Над головой возносят ноги?
Беседуют за чашкой чая,
В себя Пространство помещая,
И кровь пульсирует в виске,
А жизнь висит на волоске.
Вода и воздух — провианты,
А мяса не едят, мутанты,
Ни в коей, даже в малой мере,
По ихней кришнаитской вере.

Зато преодолели пьянство!
И каждый заживо прощен!
И в бритый череп заключен.
И в Тридесятое Пространство
Вход посторонним воспрещен!»

2

Но я прорвался — на коне!
С хорошей саблей на боку!
И замер конь на всем скаку!
И сердце дрогнуло во мне:
Все так!

...Труба, завод, завод...
Индустриальный небосвод...
Густой туман, противный запах...
Где север, юг, восток и запад?
Ведь не видать небесных тел!
А где земные кришнаиты?!



Я кое-как их разглядел:
С Пространством темным тесно слиты,,
Они недвижные сидели
Вокруг своей родной трубы.
И молча напрягая лбы,
Во глубь самих себя глядели.
И еле-еле-еле тлели...

— Ребята! Вы давно не ели!
И, опьяненные трубой,
Вы зря любуетесь собой!
Пространство ваше — на пределе!
Да бросьте вы, на самом деле,
Молиться на свое меню!
Здоровый дух — в здоровом теле!
Я вам кобылу пригоню!

И, крикнув ей: — Прощай, кобыла! —
Сверкну до неба светлой сталью!
Чтоб дым небесный кровью смыло!
И засияла даль — за далью!

Зажарим тушу! Попируем!
И в твердь земную замуруем
Сухие письмена костей:
Пускай потомки ждут вестей!

И к вам вернутся ваши силы,
Чтоб их потомкам передать!
И хватит жить, расслабив жилы,
И от родной трубы страдать!

Засучим наши рукава
И по уму начнем трудиться —
Труба в Пространстве растворится?
Из тверди вырастет трава,
А мы наполним души полднем,
Посмотрим в небосвод и вспомним,
Какого цвета
Синева.

И, тратя силы не по смете,
Посадим сад на белом свете!
И в мир гармония вернется,
В своей естественной красе!
К нам прикоснется и проснется,
В цветах, в мечтах, в слезах, в росе...
Я все сказал! И жду ответа! —

Молчат... В трубу летит планета!..
Молчу... Вдыхаю сквозь трубу
Пространство, время и судьбу.
Молчим...

МОЛЧАНЬЕ — ЗНАК СОГЛАСЬЯ!




3

Я, окрыленный, в одночасье
Нашел табун почти что рядом!
Желая накормить парней,
Кобылу выбрал пожирней!
С монголом рассчитался взглядом!

И вдруг некстати, в братском споре,
Напомнил о Последнем море,
Мол, погуляли на просторе?

Монгол — хозяин тех степей,
Он понял так:
Гостеприимный
Принес ведро кумыса — пей!

И, к нашей радости взаимной,
Мы с той поры с монголом квиты!

Но ждут в Пространстве кришнаиты!
И песня рвется из груди!
И жаль, не видит Василиса!
Кобыла мчится впереди!
А я за ней, с ведром кумыса!

Ни капельки не расплескал,
При том, что не летел — скакал!
Кобылу подогнал к трубе —
И хоть бы звук в ответ тебе!

Еще надеясь вызвать звук,
Всем постучал — и в грудь, и в спину.
Не отвечают и на стук...
Собрал с них молча паутину,
Завесил скорбную картину —
И хватит мне душевных мук!

На кришнаитскую рутину
Махнул рукой!..
Сел на коня.
На месте сабля и броня.
И посетила мысль меня,
Что под трубой травился зря!

Пространство сонное браня,
Но лишних слов не говоря,
Сошел с любимого коня.

Кобылу вмиг освежевал.
Развел костер. Зажарил тушу.
И сам с собой попировал.
Отвел некаменную душу.
Кумыс кониной зажевал.


И вспомнил все свое желанье.
И высек на костях посланье —
На имя каждого потомка!
Сухие письмена костей
Отправил в твердь.
И крикнул громко:
— Пускай потомки ждут вестей! —

Ну вот и сделал, что хотел.
Стою ногами на планете,
И больше нет достойных дел,
И одинок на белом свете.

С кем сад сажать?
С кем спор держать?
Куда девать такую силу?!
Иль снова на печи лежать?..
Допил кумыс, доел кобылу,
Оплакал бедную, прилег
На шкуру...
Тает уголек
В костре...
Задумался устало...

О чем? Да обо всем подряд!
Вот мысли! Тыщами горят!
Одну обдумать — жизни мало.

4

И вдруг поверхность тверди темной
Пробил и стал ребром огромный,
Огромнее трубы,
ВОПРОС.

Неужто из костей пророс?
Загадка бедному уму?..
Но кости вслух не говорят...


И у меня вопросов ряд:
Какой ВОПРОС?
ВОПРОС кому?
О чем ВОПРОС
И почему
Поверхность данного ВОПРОСА
Имеет вид стального троса?
И необъятен данный трос.
И непонятен мне ВОПРОС.

И как понять?.. Имеет вид:
Блестит! Прислушался:
Гудит...
Потрогал:
Не имеет плоти!..

Я обратился вслух к нему:
— Какой ВОПРОС?
ВОПРОС кому? —
А он мне: у-у-у...
И снова: у-у-у...
А вы такой ВОПРОС поймете?

Спиной уперся в небосвод...
А головой — во тьму земную...
Иль указаний снизу ждет?
Иль вспоминает жизнь иную?

А может, дело в атмосфере?
Пространства связывая нить,
Я самому, по крайней мере,
Себе пытаюсь объяснить:
Какой ВОПРОС?
ВОПРОС о чем?

...Стоит, одета кирпичом,
От самой головы до пят,
Труба. И производит яд.
И кришнаиты спят и спят...

И я приехал к ним некстати?
(Давным-давно, в эпоху лжи.)
С трубой общаюсь в результате…
И тоже вижу миражи?..

Вдыхая эту атмосферу,
И потеряв терпенья меру,
Я обратился к Люциферу:
— А может, это — ты?
Скажи!


Твое очередное хамство?
Уймись ты хоть на полчаса!
Видало бедное Пространство
И не такие чудеса! —
И понял по молчанью сфер,
Что ни при чем тут Люцифер.

И побежал мороз по коже!..
Пространство втягивая носом,
Я, атеист, подумал: «Боже!..»
И понял: все мы под ВОПРОСОМ,
Потомки под ВОПРОСОМ тоже.

И только понял, как нарочно,
ВОПРОС качнулся, вспыхнул мощно,
Минуты три светился ало,
Потом погас. И пусто стало.

В Пространстве воцарился мрак.
И понял я, что понял точно,
Как всякий Сказочный Дурак.
(Хотя не понял ничего.
Не понял я — ну что с того?..)
И сделал следующий шаг.

Во мраке полном, смело, сдуру,
На путь ступая неизвестный,
Схватил рукой кобылью шкуру,
Швырнул ее во мрак небесный!
Услышал в небе страшный гул.
И на сырой земле уснул.

И сниться стало что попало
На переполненный желудок:

5

...Труба огромная упала
И постепенно утопала
В цветущем море незабудок.
...Ах! Миллион девичьих грудок!..
...И вспыхнул воздух от грудей,
Во всем объеме светлых дней
Дурацкой юности моей...
...Ай! Ай-яй-яй! Ой-ой! Ей-ей!..
...Мешками старыми прикрыты,
Сжимая крепко посошки,
Бредут в Пространство кришнаиты
И превращаются в мешки.
...Стоят и давятся смешками...
Или прикинулись мешками?..
...А в дырки сыплется песок...
...В деревьях засыхает сок...
...И нет деревьев — всюду пни...
...На каждом пне сидит мешок
И шелестит: усни, усни...
…Оградки...
…Кладбище пеньков...
…И вроде, непростые пни...
И непонятно, кто — они?..
И сколько каждому веков?..
...По пять веков сидят мешки,
Не выпуская посошки...
Похоже, не в своих санях...
Ведь каждый пень мешком зажат...
...Вдруг, что-то написав на пнях,
Мешки отходят...
...И лежат,
Прикрыв колечки годовые,
На пнях фанерные дощечки...
...И я читаю:
«МОЛОДЫЕ»...
И нарисованы сердечки...
А никаких фамилий нет...
Не указали даже пола...
Лишили основных примет...
Прохладно, сухо, глухо, голо...
...Хожу по кладбищу, гадая:
Где — «молодой»?..
Где — «молодая»?..
...Конечно, им не до объятий...
Узнать хотя бы род занятий...
Кто зоотехник?
Кто поэт?
Кто тунеядец поневоле?
А кто б возглавил Сельсовет?
А кто бы поднял наше Поле? ...
На каждого нашлась дощечка...
...Сон разума...
...Умов утечка...
...А вот на этом пне — «Аптечка»...
Такой молоденький пенек...
А погляди, как занемог...
Ого! Да он познал инфаркт!..
...Мешкам приятен этот факт...
Они его и сбили с ног...
У них — ни сердца, ни башки...
Мешки — они и есть мешки...
...А что творится с атмосферой!..
В ней цвет преобладает серый...
И всюду пахнет этой серой...
Везде — мешки!.. Мешки — везде!..
Тоскливо, скучно, душно, праздно,
Однообразно, безобразно!..
А где же ЛЮДИ? ЛЮДИ где?!
...Взошел из тверди тонкий колос,
В Пространстве вспыхнул женский голос:
— Давно уж вымер род людской.
И только звезды смотрят слепо,
Со всей космической тоской,
Во мрак космического склепа.
Вокруг родной звезды, уныло,
Мешками серыми пыля,
Летает братская могила,
А мы ее зовем Земля.
Лежат в земле кобыльи кости,
Летят к своим потомкам в гости...—
Погас в Пространстве нежный голос,
Забился в землю тонкий колос,
В руке остался... конский волос...
...Вдруг ветром принесло газету...
Узнал названье, век и год...
И развернул газету эту,
И постелил на всю планету:
Пускай читает небосвод...
Пускай он думает над нею...
Он — небосвод, ему — виднее...
...Вдруг, наводя тень на плетень,
Сквозь шрифт прорвался юный пень!..
И сразу крутит головой,
Послушный, серый, деловой...
...А этот пень о чем мечтает?..
На нем уже и снег не тает...
А он летает и летает...
Года идут, мелькают дни...
А он их вовсе не считает!..
КОШМАР! — летающие пни!..
...Стою со всех сторон в снегу
И тоже поддаюсь соблазну —
Взлететь!
               Взлетел!..
                И в чем-то вязну!..
ХОЧУ ПРОСНУТЬСЯ — НЕ МОГУ!..
Куда ни глянь — Пространство сна?..
Но давит даль, и ширь тесна!..
...И прямо с высоты полета
Засасывает всех... болото...
...Не отпускает царство сонное...
Вошел в него — и сам не рад!..
...Какое кладбище огромное!..
И ведь под каждым камнем — клад!
...Какой у нас талантов склад!..
...И все во мраке ищут блат!..
Вот участь!.. Не бывает гаже!..
И стонут бедные пеньки!
И на постах, в служебном раже,
Сидят мешки-кладовщики
И вовсе ветхие мешки —
Кладбищенские сторожа,
Винтовки верные держа...
...105-й пень пошел в атаку!..
Рычит, как будто озверел:
«Я в этом деле съел собаку!»
...А я, дурак, кобылу съел...
...Опять знакомая аллея...
А вот — знакомая моя...
Стою, знакомую жалея...
...А это — кто?..
А это —я!..
...И я под той плитой лежу?..
И никуда не выхожу?..
А выхожу — так под плитой?..
Что ни скажу — то звук пустой?..
Я понял! Все мы — кришнаиты!..
И те мешки, и эти пни...
Собой забиты и зарыты,
«Мы» те же самые — «они»...
...Хотя у всех свои носы,
Черты лица, оттенки кожи,
У некоторых есть усы,
Но все на всех во всем похожи...
...При самом ярком свете дня
Не отличить мешок от пня!
...Уже куда-то мы идем...
Мешки и пни! Шагаем вместе,
Под мокрым снегом и дождем.
...И слышим траурные вести...
...В Пространстве стонут все столбы:
Труба огромная упала!..
У нас родной трубы не стало!..
И нет у нас другой трубы!..
...Мы, без столбов, все знаем сами:
Мы жить не можем без трубы!..
...Стоим с поникшими носами...
Рыдаем всеми голосами!..
И не сдаемся без борьбы!..
...Мы на своих плечах трубу,
В объеме всем и в блеске всем,
В цветах, в слезах, в большом гробу,
Вперед фундаментом несем!..


6

Проснулся — прилетела шкура!
Как на посылке швы зашиты...
Расшил: какая-то скульптура...
Живая!
Дочка Афродиты!
Гармония!
Светла!
Юна!
Девчонка — звонче, чем струна!
И безмятежно спит она,
На небесах воспитана,
Красавица! Совсем невеста!
Всему на свете знает место!

Открыла ясные глаза,
И в небе дрогнула гроза!..
И Древнегреческое тело
В Пространство дымное взлетело!
И светом солнечным задело
Его дремучую гордыню!
И диким хохотом металла
Пространство встретило богиню!
Колесами заскрежетало!

То мрак, сопротивляясь свету,
Досрочно выполняя план,
Решил остановить планету:
На всем ходу сорвал стоп-кран!
И товарняк на всем ходу
Со стоном врезался в звезду!
И с места сорвалась труба!
А следом раздалась пальба!
Богиня, вспыхнув, как светило,
Чтоб мраку силы не хватило,
Сама Пространство освещала!
И мир вокруг себя вращала!
И свет повсюду воскресила!
Юна, светла! — вот это сила!
Но это было лишь начало...

А дальше видеть я не смог!..
И, чтобы не свалиться с ног,
Закрыл глаза, к коню прижался!
А он и сам едва держался!
И словно жеребенок ржал!..
И весь дрожал!.. И я дрожал!..
И кто из нас кого держал?
И где уж нам с трубой сражаться?
Хоть на планете б удержаться!..

Мужчины!.. Гордость и твердыня!..
Пространства терпим произвол!..
С трубой сражается богиня!
И представляет слабый пол!

А звуки! Тяжкий рок пошел!
(И где ты, юный рок-н-ролл?..)
Какая звуков круговерть!
Вдруг слышу в этой круговерти:
Бах! — под трубой разверзлась твердь!
Ба-бах! — труба исчезла в тверди!

СПИ ТАМ, КАК МАМОНТОВЫЙ БИВЕНЬ!

И вспыхнул молний миллион!
И грянул гром! И хлынул ливень!
И с твердью слился небосклон!
И вечность шла! И ливень длился!
И я живой воды напился,
Пока лежал под самой тучей,
Никем от молний не храним,
Надеясь на счастливый случай!
И вновь услышал звук могучий:

Мир, черно-белый, стал цветным!
И превратился в сад цветущий!
Ты долго ждал, встречайся с ним!

Я медленно раскрыл глаза:
Сияет дева, как слеза,
Сквозь васильковое убранство...
И гладит моего коня...
И поглядела на меня!
Я не видал прекрасней лиц!
И всеми голосами птиц
Звенит под радугой Пространство!


7

Я сразу к деве потянулся,
Зачем, не знаю. Просто так.
Напоминаю, я — дурак,
И только сделал шаг — споткнулся!.,

А под ногами, серо, буро,
Уже окаменев почти,
Гармонии кобылья шкура
Лежит и не дает пути!..

А я прошит стрелой Амура!
Волненье чувствуя в груди,
Иду, а шкура — впереди!..
Не подпускает к деве шкура!..

Я долго шел — понять не мог:
Намек? Тогда, на что намек?
В итоге всех событий бурных
Забыть об интересах шкурных?
И только повышать культуру?
Что ж, если так, отбросим шкуру!

Попробовал ее поднять...
Наверно, легче мир обнять!
Скажи мне, Афродита-мать,
Как тяжесть эту понимать?
Откуда ваша мощь взялась
При тонкой красоте натуры?
Одна из пены родилась!
Другая — из кобыльей шкуры!

В борьбе неравной силы слабли!..
О сабле вспомнил наконец!
Ударил шкуру сталью сабли —
Взлетели искры до небес!
Тогда покрепче сжал эфес!
И от души добавил пылу!
И вдохновенно тратил силу!
И часто плакал жеребец,
Наверно, вспоминал кобылу.

Почти три ночи и три дня,
Жалея бедного коня,
Теряя боевой металл,
Трудился так, как не мечтал!
Всю шкуру искромсал на части,
Отнес на свалку по частям.
(И свалку глубоко зарыл,
И дерном свеженьким покрыл.)
И тут явились гости: здрассте!
И радуйся таким гостям!

А я, сражением упарен,
Не чуя мяса на костях,
Лежал в саду своем, как барин!
И если б не был сам татарин,
Сказал бы я о тех гостях!

8

Снаружи очень шиты-крыты,
Зашевелились кришнаиты...
Поспав во время перестрелки,
Отгладив галстуки и стрелки,
Глядят: везде сияет сад!
В портфелях — ложки и тарелки!
И ни забот! И ни досад!
Конечно, малость напряглись,
Глазами ярко заблестели,
Сквозь паутину прорвались!
И целой стаей в сад влетели!..
Ах, как они защебетали!
Они вокруг меня летали!
И похвалы изобретали!
Дарили твердые обложки!
И бронзовые адреса!
И громко хлопали в ладошки!
И надрывали голоса!
И рядышком со мной парили!
И с пафосом благодарили!
Меня! За беспримерный труд!
Во глубине сибирских руд!
А я ответил:
— Без труда
Я вынул рыбку из пруда!
Она ко мне с небес слетела!
И улетать не захотела!
И вот вам — золотая рыбка!
И вот вам — рыбкина улыбка!
Вот конь гуляет без уздечки!
А вот — фанерные дощечки
На кладбище для молодых!
И молодых подземный стон!
Они седее вас, седых!
Они святее всех святых!
Благодарю за этот сон!
А перед сном была кобыла...—

Я рассказал им все, как было.
И как работала труба.
И как работала богиня.
Какая там велась борьба.
— А я и не глядел, разиня!..
И кришнаитские подарки
Вам возвращаю: слишком много!
И белой скатертью дорога,
Туда, где нам нужны доярки,
Механизаторы,
Монтеры,
Кооператоры,
Шахтеры! —

И сразу изменились позы!
И полились большие слезы!
Что я не труженик — убийца!
И каннибал, и кровопийца!
Что мной обманута девица!
И можно только удивиться,
Как терпит милая бедняжка?
А ей, наверно, очень тяжко...
А вдруг узнает заграница?!
И почему молчит столица?..
Ведь кришнаиты — ветераны
Руководящего труда!
У них давно от стульев — раны,
Которые болят всегда!..
И черепа у них побриты:
Там самый свет из дхарм и сутр!
И каждый добр! И каждый мудр!

И вот такие кришнаиты,
Имея центнер в каждом теле,
Над головой моей взлетели!..
И сели, не слезая с воза,
Как на директора совхоза...

9

И новая метаморфоза:
В глазах — не слезы, а угроза!
В Пространстве — молнии и гром!
А в самодельных фолиантах —
Слова о вечных провиантах!
А на обложке — «Агропром»!

Такой всегда солидный том!
Гляжу: уже не том, а дом!
Опять гляжу: не дом — дворец!
Такой таинственный ларец!
И все ларцы большого роста,
И открываются непросто!
Внутри — дубовые столы.
Сидят за ними кришнаиты.
И что-то пишут, как пииты,
Не прекращая похвалы.

Зато преодолели пьянство!
И каждый заживо прощен.
И в кабинете заключен.
И в Тридесятое Пространство
Вход посторонним воспрещен!

Там воздух крылышками бьют!
Овес посеять не дают! —
А чем кормить моих коней?! —
Кричат: выращивай свиней!
И чтобы не было коров!
Зарежь коров и будь здоров!
И думать сам уже не смей!
Ведь сказано: свиней! Свиней!

Попробуй с ними: кто — кого!
Примерно сто — на одного!
...По совещаниям размазан,
Наказан, связан и обязан,
Не понимаю ничего!..
А звон стоит по всей Сибири!
И в остальном цветущем мире!
От их небесных голосов!

Я поглядел в лицо часов,
На кришнаитов поглядел,
Надел старинные доспехи,
Махнул рукой на все успехи!..
И полетел в другой предел.
Туда, где по труду почет,
И жизнь естественно течет.
А как сторонник ясных правил
Пространству мертвому оставил
Вот:
«Заявленье на расчет.
Сперва мы сеем, после пашем,
Труд мужику не по плечу,
И я в таком совхозе вашем
Работать больше не хочу».

И не работаю в пехоте!
Не потому что на войне,
Или в тоске о Дон Кихоте —
Всегда по собственной вине...
Вы, может быть, меня поймете?..
Зато летаю на коне!

10
Интересуетесь судьбой
Гармонии? Что с нею сталось?
Сияние в саду осталось,
А деву я забрал с собой!
И на руках ношу покуда...

11
Интересуетесь трубой?
А вы заметили, откуда
Берутся наши мудрецы
И непреклонные борцы,
И золотого сна отцы,
А следом — сонные юнцы?

Тут никакого нету чуда:
Труба — туда, они — оттуда,
Из тверди всякой вырастают,
Держа в руках по многу книг,
И книги толстые листают,
И сразу разумом блистают!
Сверкнут, блеснут, и в тот же миг
В густом-густом тумане тают...
И отравляют каждый атом
Со всех сторон живого лба,
Хотя в Пространстве Тридесятом
Уже отсутствует труба!

А может, это — те же йоги?
Живут во всех концах земли,
Над головой возносят ноги...

А потому и не смогли
Все не зарытые народы
И все зарытые заводы,
Влача лицо свое в пыли,
Постичь гармонию природы.