Мой дед по отцу – ребе Шмуль,
А бабушку все звали Хвуля.
Спасались в погромы от пуль,
Но деда нашла его пуля.
За Шмулем погнался бандит,
В местечке том банда шерстила,
« Попался обрезанный, жид!»
Ну, думает ребе – могила.
Бандюга пальнул наугад,
Успел дед нырнуть под крылечко.
Ранение, попросту, в зад.
Будь русским – поставил бы свечку.
Детей было семь человек
Дед вечно читал, только тору,
А Хвуля «крутилась» весь век,
Тянула, что лошади впору.
По пятницам с вечера жгли
Шабата высокого свечи,
Стол, халы, а в печке угли,
Молитва и тихие речи.
Так жили не бедно они,
Им мельница средства давала.
Но гасли в местечке огни;
Семья за семьёй уезжала.
Москва скупо встретила их;
Работали дети, учились.
Война! Стало больше седых,
Когда все домой возвратились.
Сейчас они рядом лежат…
На Востряковском… в могилах.
А кто-то встречает шабат,
И помнит, что может, что в силах…
2014 г.
*Шабат – празднование субботы в иудаизме.